– Наверное, это естественно для детей – думать, что их родители вечны, – проговорил он. – А потом вдруг происходит что-нибудь вроде этого сердечного приступа, и ты понимаешь, что ошибался. И начинаешь думать о том, как несправедлива жизнь.
Для Оливера это вдвойне сложно, подумала Дани. У него всегда была только одна мать... До вчерашнего дня...
А вдруг... А если именно поэтому Конни отыскала ее...
Ей нужно как можно скорее поговорить с Конни!
Дани ободряюще похлопала Оливера по руке.
– Конни очень сильная. У нее внутри крепкий стержень. Она выкарабкается, вот увидишь.
Она от души надеялась, что говорит правду. Изо всех сил старалась в это поверить.
– Надеюсь, – сказал Оливер, хотя вид у него был совсем не уверенный, – и знаешь... я тут думал про вчерашний день.
– Про вчерашний день? – испугалась Дани.
– Я подумал... Я, наверное, допустил бестактность. Не надо было мне упоминать о том, что тебя удочерили. Я подумал, что из-за этого ты была такая расстроенная.
– Ах, это! – с невероятным облегчением воскликнула Дани. – Да забудь об этом, Оливер. Много лет в нашей семье об этом не говорили. Мама пришла в ярость, когда я упомянула об этом факте в книге. Но я-то спокойно к этому отношусь. Просто я не ожидала, что ты об этом заговоришь, вот и все.
Она перевела дух. На минуту ей показалось, что он собирался говорить с нею совсем о другом!
– Но ты после этого была сама не своя, – напомнил он. – Зря я об этом заговорил.
– Прошу тебя, забудь об этом, – твердо сказала Дани.
Этот новый, мягкий, сговорчивый Оливер был так не похож на прежнего, ироничного, язвительного, что ей было не по себе. И она с изумлением поняла, что ей страшно не хватает прежнего несносного грубияна! Но была готова ждать: когда у человека мать в больнице, трудно ждать от него искрометного веселья...
Он сжал ее руку в ответ. Глаза его пристально смотрели в самую глубину ее глаз.
– Дани...
Что бы ни хотел он сказать, пронзительная трель дверного звонка не дала ему такой возможности.
Дани нахмурилась. Кто может прийти к ней без предварительного звонка в полседьмого вечера в воскресенье? Но в то же время она была рада – звонок прервал наверняка неудобный для нее вопрос. Ей пока многое и самой не ясно – она просто не может отвечать на вопросы Оливера! И тем более нельзя допускать еще большей близости между ними, чем установилась сейчас волею обстоятельств.
– Пойду, дверь открою. – Она решительно поднялась, и он был вынужден выпустить ее руку. – Наверное, опять предложат мне купить какой-нибудь чудодейственный стиральный порошок.
– В воскресенье вечером? – хмыкнул Оливер. – Вряд ли.
– Почему? – пожала она плечами. – Самое лучшее время. Большинство людей сидит дома.
С этими словами она пересекла холл и распахнула входную дверь.
– Джонни?
Дани смотрела на своего друга, как на привидение. Второй раз за этот уик-энд он удивлял ее неожиданным визитом. Причем второй раз ставил ее в крайне неловкое положение.
Он улыбнулся без всякого смущения.
– Я о тебе беспокоился. Из-за твоей ноги, – пояснил он, поскольку Дани продолжала смотреть на него непонимающе. – Вот и решил зайти посмотреть, как ты справляешься. И еще я подумал, что, может, тебя надо будет отвезти завтра на работу.
Последние часы она даже не вспоминала о своей ноге – странно было бы волноваться из-за какого-то растяжения сейчас, когда Конни в больнице. А вот о чем она не могла забыть ни на секунду – это о присутствии в ее квартире Оливера. Оливера, который был за стеной, всего в нескольких метрах от нее.
– Мог бы и позвонить, я рассказала бы тебе по телефону, что у меня все в порядке, – сухо отозвалась Дани. И тут же пожалела о своей неприветливости – человек беспокоится из-за нее, а она такая неблагодарная! Она постаралась смягчить тон: – Я уверена, что утром прекрасно смогу сама сесть за руль. Спасибо. Не волнуйся за меня.
– Вот и хорошо, – обрадовался Джонни. – Должен сказать, что ты и впрямь выглядишь лучше.
– Я знаю, – кивнула она.
Ну что ему стоит сейчас повернуться и уйти! Она сказала ему, что в его помощи не нуждается! Но Джонни стоял и, улыбаясь, смотрел на нее.
– Я только что вернулась. И мне ничего больше не хочется, только залезть в ванну, – с намеком сказала она.
– Да, горячая ванна поможет снять боль, – согласился он.
Почему он не уходит! В любую секунду Оливер выйдет посмотреть, кто же это пришел. Двое мужчин неминуемо столкнутся, и, кто знает, чем все это обернется...
Поздно. В эту самую секунду сзади раздались решительные шаги. Она не обернулась. Ей достаточно было увидеть, как широко раскрылись от изумления глаза Джонни, как метнулся его взгляд куда-то ей за спину. Несомненно, появился Оливер.
– Все в порядке, Дани? – осведомился он.
Твердым шагом он приблизился и встал рядом, тяжелым немигающим взглядом глядя на соперника.
А Джонни... с жалостью и презрением Дани увидела, что Джонни просто-напросто... испугался!
Что же ей делать? Сбежать и оставить двух мужчин наедине друг с другом – нет, это не годится!
Она отступила и повернулась так, чтобы видеть обоих.
– Разрешите вас познакомить, – ровным голосом сказала она. – Джонни, познакомься, это Оливер Ковердейл. Оливер, это Джонни Раст.
Она намеренно не сказала большего, назвала только имена – прежде всего потому, что вовсе не была уверена, что кто-либо из этих двоих останется в ее жизни! Судя по тому, как враждебно оба они смотрели и друг на друга, и на нее, ее сомнения имели под собой самые серьезные основания!
Она могла бы представить Джонни как бывшего друга – только бывшего. Она могла бы сказать, что Оливер – сын Конни Ковердейл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47