Казалось, что холодная вода парализовала его руки. Кисти были похожи на замороженную треску. С трудом повернув голову, чтобы взглянуть на берег, он вдруг узнал этот выступающий участок суши, с округлой башней маяка Катооса на мысу. Теперь он знал, где находится. О'Лири бултыхался в заливе, находящемся в двадцати милях к западу от Колби Конерз.
Силы совсем его покинули, и он пошел ко дну, все больше и больше захлебываясь. Руки его не слушались. Легкие разрывались от боли. Необходимо было глотнуть воздуха. Какой же он был дурак, что заслал себя опять в Колби Конерз… Ну, а поскольку он мазанул миль на двадцать к западу, то, естественно, оказался в заливе… и вот теперь… полностью обессилел… плыть нет никаких сил… холодно… одежда тянет ко дну… плохо… увидеть еще хотя бы раз ее вздернутый носик…
Что-то холодное стукнуло его по спине. Холод и тяжесть исчезли, как будто их и не было. О'Лири раскрыл от удивления рот и закашлялся. Выплюнул соленую воду и, продолжая покашливать, перевернулся. Через некоторое время боль в легких отпустила, и дышать стало легче.
Он сел и посмотрел вокруг. В сумеречном свете мертвенно поблескивал песок — море песка до самой линии зубчатых пиков, казавшихся абсолютно черными на закатном фоне.
Похоже, он снова оказался в Артезии. Лафайет взглянул вверх на темнеющее небо. Появились первые звезды. Самое лучшее, что он мог сейчас сделать — это поспать несколько часов, а после этого продолжить путь. Но он так продрог, что заснуть не удавалось. Может быть, сначала немного пройтись, чтобы согреться, да и одежда заодно просохла бы?
О'Лири рассеянно зашагал по песку, ставя одну ногу перед другой. Ноги были как ватные. Неожиданно он споткнулся о какой-то узел, полузасыпанный песком.
В узле была одежда — сухая одежда: брюки, рубашка, сапоги, куртка. Наверное, все это кто-то потерял или забыл на пикнике. Из-за крайней усталости он об этом не думал вообще, да и кроме того, он не испытал ощущения движения вселенной, которое всегда предшествовало материализации желаний. О'Лири поспешно переоделся во все сухое. Стало намного лучше. Он ощупал карманы… И — о чудо! Это слово лишь в слабой мере могло выразить то чувство, которое охватило Лафайета, — карманы были набиты «поцелуйчиками» из тянучки.
Он был слишком измотан, чтобы искать объяснения всему этому. Лафайет вырыл углубление в песке, сделал небольшой бруствер, чтобы укрыться от ветра, и лег спать.
Утро было в самом разгаре, а, как прикинул О'Лири, прошел он не более пяти миль. Его ноги глубоко уходили в вязкий песок, а когда он их вытаскивал, возникало жуткое ощущение тщетности усилий, так хорошо знакомое по снам. Ноги погружались по щиколотку, а когда он наклонял корпус вперед для очередного шага, они скользили назад, заставляя повторять все сначала. При этом каждый раз истертые ноги казались ему многопудовыми железными якорями, которые он вытаскивает из мягкой грязи. Да, передвигаясь с такой скоростью, он никогда не доберется до гор.
Лафайет тяжело плюхнулся на песок. Пестрый платок, повязанный вокруг головы, теперь совершенно не спасал от все сильнее припекавшего солнца. Он снял и вытер им мокрый лоб. Вспотеть больше, чем он вспотел сегодня, пожалуй, было невозможно. Казалось, что он превратился в сухую головешку. Внутри не было ни капли влаги. И надежды на то, чтобы где-нибудь раздобыть глоток воды, тоже не было… Прикрыв глаза ладонью, он осматривал огромное ребристое пространство, покрытое песком. Впереди, на расстоянии около трехсот ярдов, начинался небольшой подъем к гребню песчаной дюны. Может быть, с другой стороны этого затейливого творения ветра есть вода?.. А почему бы ей и не быть? Он изо всех сил напряг остатки своих физических энергий. Вот. Вроде бы он почувствовал легкий щелчок, который всегда сопровождал удачное завершение материализации, или ему только показалось?
Поняв, что это не терпит отлагательства, О'Лири вскочил и рванулся в направлении гор, запинаясь и падая на каждом шагу. В очередной раз, когда он переводил дыхание, опустившись на четвереньки и собирая остатки сил, чтобы встать и пробираться дальше, Лафайет осознал, что силы совсем покинули его. Еще бы один рывок, а там оазис, зеленые пальмы, пруд с чистой прохладной водой, благословенная тень. Осталось-то всего несколько ярдов! Он лежал, распластавшись на песке, и ловил ртом обжигающий воздух. Не то что силы, даже желание добраться до гребня дюны покинуло его. Вдруг там нет никакого оазиса? Нет, это была крамольная мысль. Профессор Шиммеркопф не одобрил бы такого образа мысли. Лафайет встал и зашагал вверх, к вершине дюны. Взобравшись на нее, он посмотрел вниз на пологий склон, покрытый сверкающим на солнце песком. В конце этого склона стояла большая красная махина… автомата с кока-колой.
Автомат стоял примерно футах в пятидесяти, слегка наклонившись, так как с одной стороны осыпался песок. Он стоял один-одинешенек посреди широкого заброшенного пространства. О'Лири рванулся и скачками помчался к машине, упал возле этого монстра и с радостью услышал тихое урчание компрессора. Откуда же бралась энергия? Сверхмощный энергетический кабель, пройдя несколько ярдов по поверхности, уходил в песок. А, черт с ними, мелкими деталями! Не стоит к ним придираться.
Лафайет полез в левый карман брюк, достал десятицентовую монету и дрожащими от нетерпения пальцами опустил ее в щель. С замиранием сердца он слышал, как упала монета. Затем глубоко внутри что-то заурчало, звякнуло, и на подающем лотке появилось горлышко бутылки, покрытое изморозью. О'Лири схватил ее, открыл с помощью открывашки, которая была укреплена в специальном гнезде, и сделал длинный, жадный глоток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71