Это была настоящая кока-кола, точно такая же, какую продавали в центре Колби Конерз… Странно. До ближайшего завода по производству этого напитка, по прикидкам Лафайета, было очень далеко. Он поднял бутылку и внимательно посмотрел на донышко. Выпуклыми буквами на стекле было написано: Дэйд Сити, Флорида. Поразительно! Оказывается, цивилизация проникает даже в самые заброшенные уголки.
А что же с Артезией? Вряд ли распространители прохладительных напитков включили ее в свою сферу обслуживания. Таким образом, кока-кола могла появиться здесь только из реального мира, перенесенная сюда концентрацией воли О'Лири. Он уже успел заметить, что, когда воспроизводил такие вещи, как ванна для мытья или платье, его подсознание доходило до самого ближайшего под рукой предмета и хватало его. Между тем мысль о том, что он подсознательно добрался до Дэйд Сити, несколько пугала его. Хотя, с другой стороны, это был какой-то признак рациональности, а не чистое волшебство, как это выглядело вначале. Занимающая Лафайета мысль сводилась к тому, что его несколько озадачил фокус с передвижением предметов с одного места на другое, тех предметов, о которых он и не думал в общей канве размышлений. Но тогда получается, что Артезия тоже существовала на самом деле! А если это так, то где же она находится? О'Лири отложил пока этот вопрос.
Спустя десять минут, посвежевший, с двумя бутылками засунутыми в карманы про запас, Лафайет снова шагал к своей далекой цели.
День был на исходе, когда он наконец достиг подножья гор. Голые выступы и края разрушенного красноватого камня возвышались над морем песка. Здесь, в тени вздымающихся скал, его обожженное солнцем лицо приятно обдувал прохладный воздух. Лафайет передохнул на плоском выступе, допил последнюю бутылку кока-колы, в двадцатый, наверно, с рассвета раз высыпал песок из башмаков и возобновил свой путь, направляясь теперь к северо-западу вдоль линии выступающей из песка породы. Топать предстояло, по-видимому, еще долго, но здесь, у подножья, это делать было значительно легче. Песок тут был намного плотнее, местами покрыт галькой, было даже несколько участков плоского камня, шагать по ним — одно удовольствие. Если ничто не помешает, то можно успеть до темноты сделать этот переход. А завтра — последний рывок, к убежищу Лода. Что касается воды — то это не проблема, он позаботится о живительном источнике где-нибудь впереди. Постой… А почему бы ему не представить и боевого коня? О'Лири остановился как вкопанный. Почему же эта мысль не пришла ему в голову раньше?
Конечно, будет не просто заставить себя вообразить, что где-нибудь рядом бродит конь, просто так, сам по себе. Животное — это не автомат для кока-колы. Ему нужна вода и пища. Длинный кабель здесь не поможет.
Впрочем, в этих краях, среди множества пещер и укромных мест в горах, как пить дать, может водиться какая-нибудь местная порода лошадей или мулов. Конечно, он найдет его, где-нибудь впереди, на пятачке обнаженной породы, — великолепное выносливое животное, приспособленное к пустыне. Оно будет сильное, с боевым задором, горящими глазами, но и не слишком нервное и пугливое, чтобы можно было подойти к нему…
Прошло два часа. О'Лири миновал четыре участка обнаженной породы. Теперь он шел значительно медленнее. Лошади пока не было видно, но это совсем не означало, как тут же напомнил себе Лафайет, что он не найдет ее в ближайшее время. Он ведь не говорил, на каком конкретно участке появится лошадь — может, на этом, а может, и на следующем, который виднеется в полумиле впереди.
Он продолжал идти. Снова хотелось пить. Надо бы сотворить источник где-нибудь поблизости, но сначала все-таки лошадь. Его обувь была предназначена для верховой езды, а не для пеших прогулок. Песок проникал всюду — за ворог, под ремень — омерзительное ощущение. Вообще идти по пустыне — удовольствия мало, но ведь и для Адоранны, скорее всего, переход будет не очень приятным…
Он дошел до скалы, взмывающей вверх, как нос корабля. Впереди, в сорока
— пятидесяти футах, маячил участок вертикального обнажения породы. О'Лири срезал угол, чтобы обойти скалу, и оказался перед ущельем, напоминающем американский каньон, прорезанный в возвышающейся массе камня. Проход! Наконец-то он достиг его!
Лафайет поспешно вышел на дорожку, освещенную лучами заходящего солнца, и устремился в глубь ущелья, оставляя позади себя длинную тень. Солнце, похожее на оранжевый шар над плоским горизонтом, отбрасывало кровавые блики на стены ущелья. Казалось, что песок, устилающий дно ущелья, был вытоптан множеством ног. В последних лучах заходящего солнца четко вырисовывались отпечатки сапог и лошадиных копыт — последнее прибавило О'Лири уверенности в том, что лошадь он все-таки получит. Она проскакала тут совсем недавно — вернее, несколько лошадей Лода и его подручных, и, несомненно, с Адоранной. Были еще и другие отпечатки. Лафайет заметил след, оставленный маленькой ящерицей, еще ряд следов, наподобие кошачьих, а там… погоди, а что это там? О'Лири проследовал взглядом по цепочке следов, оставленных чьими-то лапами. Следы были большие, — невероятно большие трехпалые отпечатки, будто оставленные какой-то гигантской птицей. Вряд ли кто-нибудь слышал о птице, у которой лапы в поперечнике достигали бы ярда? Это, скорей, причуда воображения, игра света на зыбучем песке. Да, а где же лошадь? Он ведь определенно задумал ее еще задолго до перехода…
Впереди раздался пугающий в темноте звук. А вот, наверно, и лошадь! Лафайет остановился, поднял голову и прислушался. Звук повторился — он напоминал цоканье копыт по камню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71