- В принципе, логично... Только что же она тогда, в конце концов, вышла, второго скрипа двери не дождавшись? Или, вы думаете, она была уверена, что вы тут же обратно в номер нырнули?
- О, Господи! - Алиска с выражением крайней досады на лице обхватила голову руками и высунула из волос длинные шевелящиеся пальцы. - Лишаю тебя, Жень, звания чемпиона мира по логическому мышлению. Услышала - не услышала? Подумала - не подумала? Какая разница?! Ты лучше спроси, кто это был!
- И кто это был? - горло мое перехватило внезапным спазмом.
- Жена нашего Анатолия Львовича, - горестно и просто выдала Виктория Павловна. - Я её очень хорошо разглядела.
А мне вдруг подумалось, что в театральном спектакле в этом месте звукорежиссер непременно дал бы мощный, тревожный и медленно тающий в воздухе аккорд...
Глава пятая,
в которой я демонстрирую глубокое знание уголовного жаргона на фоне
постыдного невежества в области собаководства и балета.
После того как отзвуки воображаемого аккорда растаяли в воздухе, в комнате ещё минуты три висела вязкая, напряженная тишина. И Виктория Павловна, и Алиса ждали моей реакции. Я же тупо смотрела прямо перед собой и пыталась каким-либо образом связать в единое целое потерянную запонку, письмо шантажиста, тот факт, что жена Шайдюка обратилась с претензиями именно ко мне, и то, в конце концов, что она сама, а не Анатолий Львович, оказалась ночью на месте преступления. Логическая цепочка, однако, выстраиваться упорно не желала, а Алисе надоело ждать.
- Эй! - она несколько раз щелкнула перед моим лицом пальцами. - У тебя такой видок, будто в девятой палате застали твою личную, горячо любимую бабушку... Чего ты по этому поводу думаешь то? А, Жень?
- Я думаю, где тогда был Шайдюк с половины первого до трех часов ночи?
- Ну тебе же русским языком сказали, что он реанимировал бабусю!
- Лично мне никто этого не говорил, - я отхлебнула противный холодный чай, за веревочку вытащила пакетик из чашки и бросила его на крышку картонной коробки из-под зефира. - Точнее, мне это сказал Леша, ему троюродная сестра Марина, ей - ещё кто-то, а этому "кому-то" - может быть, сам Анатолий Львович.
- Ой да, девочки! В таких историях правды, как у змеи ног - не найдешь! - Виктория Павловна стеснительно потянулась за печенюшкой, посыпанной корицей и сахаром. - А может и не надо искать? Все равно ведь Лиза эта... как ее? Васильевна? Ну да, Елизавета Васильевна... Все равно ведь она не могла Галину Александровну задушить. Это сколько же силищи надо?! Покойница-то не миниатюрной женщиной была.
Алиса, усмехнувшись, поправила манжет короткого плюшевого халатика:
- А зачем какая-то особенная силища? Она же ей не голову оторвала и не позвоночник пополам переломила. Подушку на лицо, сверху самой плюхнуться и все! Привет семье! Если б её там вешать надо было или проволоку на шее затягивать, или расчленять...
Половинка печенюшки с сухим стуком упала на пол, корица бурой пыльцой рассыпалась по ковру. Виктория Павловна сидела, низко опустив голову, и разминала в пальцах остаток печенья. Руки её, голые почти до локтя, были покрыты мелкой "гусиной кожей".
- Ну, до чего все нервные, а?!
- Ладно, Алис, - я прокашлялась. - Все это интересно, но мы как-то забываем о запонке, которую потерял Шайдюк. Елизавета Васильевна, конечно, Елизаветой Васильевной...
- Слушай, ну ты же сама говорила, что может и не было никакого письма! И запонки тоже никакой не было, соответственно. Может она его подставить хочет? Тем более, похоже, ей есть резон это делать, - в Алисином голосе послышалось что-то вроде упрямой детской обиды. Похоже, ей весьма импонировала классически-детективная версия про злую жену, задумавшую погубить доброго, ни в чем не повинного мужа.
- А если все-таки есть и письмо и запонка? Тогда что?
- Ничего тогда... Может это, вообще, её запонка? Костюм-то у неё брючный был.
- Ага. И с запонками. И с галстуком. А под брюками - трусы семейные. В горошек!
Виктория Павловна придушено и нервно хихикнула, и я вдруг ясно представила, как она прикрывала рот ладошкой, прижимаясь той ночью к холодной темной стене.
- Зря, кстати, иронизируешь, - моя бывшая соседка разобиделась ещё больше. - Бывают, между прочим, специальные женские запонки! Вон у меня приятельница в бутике работает, они по всякой кожгалантерее и бижутерии специализируются - так там каких только прибамбасов нет: и зажимы специальные для дамских галстуков, и жилетные цепочки, и ремни с пряжками здоровенными.
- Хорошо. Пусть, - в затылке у меня запульсировала дергающая, нудная боль - первый признак того, что я начинаю злиться и уставать. - Оставим пока эту тему... Алис, ты сделаешь то, о чем я тебя просила?
Вместо ответа она молча поднялась, как-то очень независимо повела плечами и свободной, раскованной походкой манекенщицы направилась к входной двери. Шея у неё была длинная и красивая, а узкий мысик черных волос, спускающийся почти до воротника халата, казался по-детски трогательным и беззащитным.
На некоторое время мы с Викторией Павловной остались вдвоем. Она молчала, едва заметно покачивая головой в такт каким-то своим мыслям и разглядывая коротко остриженные ногти, я молчала тоже. Ее, вероятно, тревожили возможные последствия сегодняшнего разговора, меня - то что цепочки, как ни верти, не получалось. Если письма, на самом деле, не было, то цель у Елизаветы Васильевны могла быть только одна - привлечь внимание к отсутствию алиби у Анатолия Львовича. Но как связать это с тем, что она сама находилась ночью неподалеку от места преступления? Был ли мужчина смуглый красавец-любовник - которого, в принципе, могла проворонить Виктория Павловна?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120