Выручил за него две сотни, и то, можно считать, повезло.— Садись и рассказывай.Он опять покачал головой.— Сперва хочу знать, что из этого получится.— Засажу Шепота.— Я не про него. Я про себя.— Тебе придется пойти со мной в полицию.— Не пойду.— Почему? Ты просто свидетель.— Я просто свидетель, которому Нунан может пришить взяточничество или сообщничество или то и другое вместе. Он своего не упустит.Дальше переливать из пустого в порожнее не имело смысла. Я сказал:— Очень жаль. Но пойти тебе придется.— Ты меня поведешь, что ли?Я выпрямился и потянулся правой рукой к бедру. Он кинулся на меня. Я качнулся назад, извернулся и выбросил ноги ему в лицо. Это хороший трюк, но сейчас он не сработал. Спеша до меня добраться, Максуэйн сильно толкнул кровать, и я грохнулся на пол.Приземлившись на спину, я попытался откатиться под кровать, одновременно зытаскивая из кармана револьвер.Бросок перенес Максуэйна через низкую спинку кровати, он перекувырнулся и свалился рядом со мной, треснувшись об пол затылком.Я приставил ствол револьвера к его левому глазу и сказал:— Тоже мне циркач нашелся. Не шевелись, пока не встану, а то сделаю дырку в голове, чтобы было куда мозги наливать.Я встал, нашел свой документ, положил его в карман и позволил встать Максуэйну.— Разгладь шляпу — помялась. И галстук чтобы спереди болтался, а то опозоришь меня на улице, — приказал я, проводя рукой по его одежде. Ничего похожего на оружие там не оказалось. — Невредно запомнить, что эта хлопушка будет у меня в кармане, всегда под рукой.Он поправил шляпу и галстук.— Слушай-ка, — сказал он, — я вижу, что влип, и брыкаться теперь ни к чему. Допустим, я буду слушаться. Как насчет того, чтобы забыть про эту вольную борьбу? Мне будет спокойнее, если они поверят, что я сам пришел, без уздечки.— Идет.— Спасибо, братец.Нунана не было, обедал. Нам пришлось подождать полчаса у него в приемной. Вернувшись, шеф приветствовал меня своим обычным «Как поживаете? Ну, замечательно» — и все такое в том же роде. Максуэйну он не сказал ни слова, просто кисло поглядел в его сторону. Мы вошли в кабинет шефа. Нунан придвинул к своему столу стул для меня и сел сам, не обращая внимания на бывшего сыщика.Я передал шефу документ, подписанный девушкой.Нунан бросил на него беглый взгляд, сорвался со стула и заехал Максуэйну в лицо кулаком величиной с дыню-канталупу.Удар отшвырнул Максуэйна в дальний угол комнаты, где его полет задержала стена. Стена затрещала, прогнулась, и застекленная фотография, на которой Нунан и другие отцы города приветствовали кого-то в гетрах, свалилась на пол вместе с побитым сыщиком. Толстый шеф заковылял в угол, подобрал фотографию и расколотил ее вдребезги о голову и плечи Максуэйна. Затем, отдуваясь, вернулся к столу и с радостной улыбкой сообщил:— Таких поганцев свет не видывал.Максуэйн, у которого хлестала кровь изо рта, носа и разбитой головы, сел и огляделся.— Поди сюда, ты! — загремел Нунан.Максуэйн сказал: «Есть, шеф», поднялся и побежал к столу.Нунан приказал:— Выкладывай, а то убью.— Слушаю, шеф. Все было, как у нее тут написано, только этот камешек не стоил тысячу. Но дать она мне его дала, и две сотни тоже, чтобы я держал язык за зубами. Потому что я подошел аккурат, когда она его спросила: «Кто это сделал, Тим?», а он говорит: «Макс!» Громко так сказал, как будто торопился перед смертью, потому что тут же его и не стало. Вот как было, шеф, только камешек не стоил…— К черту камешек! — гаркнул Нунан. — И кончай мне ковер кровянить.Максуэйн выудил из кармана грязный платок, промокнул нос и рот и продолжал лопотать:— Все так и было, шеф. Все, как я тогда сказал, только в тот раз я насчет Макса держал язык за зубами. Знаю, что надо было…— Заткнись, — велел Нунан и нажал кнопку на столе.Вошел блюститель порядка в мундире. Шеф ткнул большим пальцем в Максуэйна и приказал:— Проводи малютку в подвал, пусть костоломы над ним поработают, а потом посадишь его под замок.Максуэйн начал отчаянно взывать к шефу, но его увели, не дослушав.Нунан сунул мне сигару, другой сигарой ткнул в документ и осведомился:— Где эта баба?— В городской больнице, при смерти. Пошлите кого-нибудь взять у нее показания. Юридически эта бумажка ничего не стоит — я ее добыл больше для эффекта. И вот еще что. Я слышал, будто Пик Марри расплевался с Шепотом. Это Марри, кажется, обеспечил ему алиби?— Вот именно, — буркнул шеф и, сняв одну из телефонных трубок, сказал: — Магро? Найди-ка Пика Марри и попроси его сюда заглянуть. И прихвати Тони Агости, а то он слишком ловко стал ножи метать.Нунан положил трубку, встал, пустил вокруг себя облако сигарного дыма и сообщил сквозь него:— Я с вами не всегда играл по-честному.Я подумал, что это мягко сказано, но ничего не ответил.— Вы человек тертый, — продолжал он. — Сами знаете, какая у нас работа. И к тому надо прислушиваться, и к этому. Если ты шеф полиции, это еще не значит, что ты здесь полный хозяин. А вы стали наступать на хвост тем, кто в ответ может наступить на хвост мне. Я-то считаю вас правильным парнем. Но приходится подыгрывать тем, кто ведет игру, понятно?Я кивнул головой в знак того, что понятно.— Так было до сих пор, — сказал он. — Но больше так не будет. Начинается новый курс. Когда наша старуха отдала богу душу, Тим был совсем мальчонка. Она сказала: «Береги его, Джон», и я обещал. А Шепот взял да и прикончил его из-за этой шлюхи. — Он нагнулся и схватил меня за руку. — Понимаете, к чему я клоню? Уже полтора года прошло, и только сейчас вы дали мне шанс с ним поквитаться. Теперь в Отервилле никто больше не сядет вам на голову. С сегодняшнего дня все пойдет по-другому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55