– Ведь это минимум, Марк,– так сказать, низшая точка отсчета! А вы пытаетесь ее сделать нормой.
– Но ты согласен, что в Крепости этот минимум гарантирован?
– Допустим.
– Не “допустим”, а так и есть,– закрепился на отвоеванном пятачке Марк.– И разве это не достижение? Многие ли в мире могут таким похвалиться?
– Ну да, расскажи мне про безработных в “странах капитала”, умирающих от голода прямо на улицах! – со скукой произнес Вадим.– Только сначала пустите на это поглазеть.
– А официальным источникам ты не веришь?
– Чтобы поверить в такое, надо либо очень хотеть, либо стать идиотом. Вас послушать, там даже работяги недоедают – при том, что вкалывают на порядок лучше наших, а на еду тратят десятую долю заработка. Странно, что они еще не бегут к нам целыми толпами!
– Ты напоминаешь моего деда,– заметил Марк,– который даже в космолеты не хотел верить, потому как чего им на небе делать, ежели там живет Бог? “От врут, сукины дети!” – говаривал он, считая себя большим умником, и ухмылялся, как ты сейчас.
– Должно быть старика очень достала тогдашняя пропаганда,– сочувственно усмехнулся Вадим.– Уж я его понимаю!
– Ладно, к дьяволу западников,– решил Марк и тут же добавил: – А преступность? С нею-то мы разобрались лучше – это ж неоспоримо!
– Еще бы,– подтвердил Вадим.– Какая уважающая себя банда потерпит конкурентов на собственной территории!
– “Банда”? – изумился хозяин.– Это ты про “золотую тысячу”?
Если он рассчитывал смутить Вадима лишней конкретикой, то промахнулся. Когда тот набирал инерцию, его не страшили даже репрессоры.
– А в чем различие? – спросил Вадим.– Люди всегда люди, и без обратной связи любая власть становится грабительской – закон Дракона! Банда и есть, а чего ж? Механизмы-то те же.
– Разница хотя бы в конечной цели! – с негодованием объявил Марк.– В нее ты тоже не веришь?
– В коммунизм как в некий рай на Земле? Отчего не верить: он непременно наступит, непременно – как только люди превратятся в ангелов… Я не имею в виду бесполость,– с улыбкой Вадим покосился на Алису.– К сожалению, пока тенденция обратная, особенно в верхах.
– Намекаешь: все мы сдвигаемся к аду, и чем выше чин – тем быстрей?
– Чем выше – тем глупей,– фыркнул Вадим.– То ли система отбирает таких, то ли сама делает людей идиотами, то ли это обычный возрастной маразм. А глупости я опасаюсь больше прочего. С умным эгоистом еще можно договориться, и равные возможности его не пугают. А вот дурак лишь и мечтает, чтобы въехать в рай на горбу одаренных, почему-то называя это “социальной справедливостью”.
– Собственно, кто говорил о коммунизме? – спохватился Марк.– Где ты слышал о нем в последние годы?
– Ладно, мне-то не заливай! Думаешь, поменяли на гнилом товаре ярлычок – и можно продавать его снова? Общиннички выискались, радетели исконных традиций! Откуда вас набралось столько – разве не из коммунаров? Сдали кого поплоше, теснее сомкнули ряды и – вперед, на построение очередного “светлого будущего”? Знаешь, меня всегда раздражали две вещи: когда кто-нибудь принимается вещать от лица народа, словно лучше всех знает его чаяния; и когда людей призывают идти против выгоды – “прежде думай о родине, а потом…” Хватит с меня этих “потом”, наелся! И ведь кто призывает? Чаще всего те, кто сам же хочет на этом навариться. Нет, если уж делать себе в ущерб, то по собственному хотению, не из обязаловки. Созрел для этого замечательно; нет – зрей дальше, никто не осудит…
– Мужчины, хватит о скучном,– вмешалась Алиса, надув губки.– И охота вам грызться, когда вокруг столько вкуснятины!.. Кстати, Максик, ты упомянул “самозваных творцов” – что за новая категория?
Все же она прислушивалась к спору, даром что строила из себя обиженную.
– Не слыхала? – посмеиваясь, спросил Марк.– Вот и я тоже, до недавнего времени. Никто их не знает, к Студии ни единым боком – а туда же, “творцы”!
– Как говаривал прежний директор,– не утерпел Вадим,– когда меня зазывали на фестиваль: “Чегой-то не слыхал я про такого певца!” Впрочем, он и знал их с пяток – вряд ли больше.
– А это к чему? – подозрительно спросил Марк.
– К тому, что творец или есть, или нет – как мед у Винни-Пуха. А вы вольны изолировать его от потребителей либо навязывать по своему усмотрению – но уж никак не зачислять в творцы. Это, если помните, божий дар, а вы пока что не боги, даже не демоны – так, кровососы, вампирчики, мелкие душегубы…
– Н-да,– со вздохом заметил хозяин,– нельзя сказать, чтобы ты стеснял себя в подборе выражений. И где – в собственной моей квартире! Хорошенькая награда за угощение.
– Я сохраняю товарный вид твоей супруге и, к слову сказать, ведущей дикторше Студии,– с усмешкой возразил Вадим,– не говоря о ее здоровье. Полагаю, это стоит чашки кофе, порции мороженого и пары пирожных?.. Ах да, еще яблоко!
– Как там: “и швец, и жнец, и в дуду игрец”? – ядовито спросил Марк.– Ненавижу, когда люди разбрасываются! Чего бы тебе не заняться одним?
– Только не надо записывать меня в неумехи: если я “берусь за гуж”, то выполняю лучше многих,– сказал Вадим.– Но что занятно: таких вот, “разбрасывающихся”, чиновничья братия на дух не переносит – и это уже возводится в ранг Крепостной политики. К чему бы, а? Может, для благоденствия пирамид больше годятся подданные с маниакальным уклоном и потому их лелеют столь трепетно? То-то по ночам расшалились садисты! Издержки, надо думать, отходы производства.
– Бред! – возмутился Марк.– Что ты несешь, подумай? Это же полная ересь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20