Правда, черт побери, придется выплачивать столько же и Миранде, поскольку она, уж конечно же, не замедлит выяснить это, но тут уж приходится пожертвовать пескарем, чтобы поймать щуку, тем более что в данном случае речь идет не о щуке, а о целом ките. Плохо то, что этот Скотт наверняка станет мутить воду, не дожидаясь мая 1969 года. Надо будет что-нибудь предпринять относительно него.
Вечером того же дня, объяснив Миранде, что персики вкуснее всего есть лежа в ванне, Адам уложил ее в теплую воду и держал у ее губ крупный сочный персик, пока она медленно, с удовольствием кусала его.
Зеркальные стены и потолок ванной комнаты, десятки раз множа собственное отражение, казалось, уходили в бесконечность, и так же, цепочками мерцающих огоньков, убегали в их темную глубь бесчисленные отражения пламени свечи в старинном серебряном подсвечнике. Сложная система электрического освещения ванной допускала всевозможные варианты, а свеча создавала совсем особое настроение.
В квадратной мраморной, похожей на бассейн, ванне, лежа рядом с Мирандой, Адам начал намыливать ее – так бережно и осторожно, словно купал ребенка королевской крови, а Миранда чуть не засыпала, расслабившись в теплой душистой воде и отдаваясь нежным прикосновениям его рун. Из динамиков новой стереоустановки лились тихие мелодии „Битлз", и таинственная магия „Земляничных полян" вдруг заставила ее вспомнить о бабушке, такой одинокой, отрезанной от всего мира и недосягаемой в плену собственного больного мозга. Стряхнув блаженное оцепенение, Миранда усилием воли отогнала это воспоминание – иначе снова нахлынуло бы отчаяние от попыток найти выход из ситуации, который найти было невозможно.
– Куда водил тебя обедать Скотт? – спросил Адам.
– В этот новый итальянский ресторан на Кингз-роуд, – снова погружаясь в полудрему, прошептала Миранда. – Интересно, почему владельцами всех лучших ресторанов оказываются голубые?
– Просто эти чудики вылезли из своих щелей после принятия прошлогоднего закона, – ответил Адам. Годом раньше в Великобритании был отменен запрет на половые акты между совершеннолетними мужчинами. – Ну, и как тебе понравился этот ресторан?
– Обычный итальянский стиль: сводчатые потолки, все белое, посередине каждого столика цветочная ваза с подсветкой и отличная лапша „Примавера".
– Скотт говорил что-нибудь интересное?
– Он был чуточку серьезнее, чем следует быть за дружеским обедом. – Миранда с улыбкой плеснула душистой водой на Адама. – Вообще-то вначале он постоянно говорил о том, что я слишком доверяю тебе. Он хочет, чтобы я наведалась в „Суизин, Тимминс и Грант" и разузнала побольше о компании.
– Компания больше не имеет никакого отношения к „Суизин, Тимминс и Грант", – заметил Адам и, чтобы скрыть неудовольствие, вызванное подобным оборотом дела, принялся намыливать правую руку и подмышку Миранды. – И потом, ты же видела отчеты за прошлый год, помнишь? – Затем, занявшись намыливанием более нежных частей ее тела, он добавил, как бы между прочим: – Пожалуй, тебе следовало бы позвонить Аннабел и успокоить ее – сказать, что ты бдительно наблюдаешь за делами компании. Объясни ей, что члены Правления крайне осторожны в обращении с деньгами, которые им не принадлежат… Кстати, пока не забыл: я говорил тебе, что они завернули запрос Аннабел?
– Нет. А почему?
– Она затребовала крупную сумму на реализацию какого-то проекта в Бронкском зоопарке. К сожалению, эта сумма превышала ту, что ей полагалась как депозитарию компании. Думаю, Скотт поднимает волну именно из-за этого.
– И правильно сделали, что отказали ей, – согласилась Миранда. И тут же прибавила, стараясь говорить как можно более непринужденно: – О чем мне действительно хотелось бы поговорить с Аннабел, так это о нас с тобой. Я уверена, что вся контора уже в курсе.
– Наши с тобой отношения – это не твоя, а наша общая тайна, и я хочу, чтобы она тайной и оставалась. – Тихий голос Адама – почти шепот – звучал нежно, но твердо.
– Я до сих пор не понимаю, чего ради ты так настаиваешь на этом. А мне хотелось бы понять, – настаивала Миранда, возвращаясь к постоянному источнику их разногласий. Год назад – и опять под Рождество – она шутливо сделала ему предложение. И, как и в первый раз, в ответ он рассмеялся, как будто речь шла о некоей очаровательной шутке.
Миранда недоумевала, чувствовала себя униженной. Они были любовниками уже три года, и в физическом плане все вроде бы обстояло прекрасно. Не будучи тщеславной, Миранда не страдала ложной скромностью – она знала, что красива, хотя и не так ослепительна, как Аннабел; у нее был идеальный десятый размер одежды, а рост – пять футов девять дюймов – может быть, это небольшой перебор, но Адам значительно выше, шести футов с лишком. Богатая и знаменитая, Миранда знала, что она к тому же интересный собеседник.
А кроме того, Адам говорил, что любит ее.
Миранда припомнила мрачные предостережения Шушу: „Любой мужчина умеет говорить: „Я люблю тебя", но она гнала прочь эти мысли, так же как и разные идиотские предположения, которые приходили ей на ум. Может, Адам рассчитывает подцепить лучшую невесту, чем она? В таком случае, иронизировала про себя Миранда, принцесса Анна как раз скоро будет в подходящем для него возрасте.
Второй и последней из возможных причин провала ее попыток дотащить Адама до алтаря был ее собственный успех на деловом поприще. Она знала, что, в то время как многих женщин привлекает в мужчине его положение, мужчины обычно усматривают в преуспевающей деловой женщине возможного соперника. А мужчина с недостаточно устойчивым положением вряд ли захочет играть второстепенную роль при более уважаемой и богатой, чем он сам, жене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109