Машина должна стоять здесь. Если подъедет кто-то еще, то поставишь его машину позади моей.
Хок вошел в бар, где был накрыт шведский стол, положил на бумажную тарелочку куриные крылышки, фрикадельки и оливки, и направился к стойке, где с большой неохотой заказал бутылку пива. Дело в том, что в гостиничном баре бутылка пива стоила столько же, сколько полдюжины бутылок той же марки в обычном супермаркете. Зато закуска была бесплатная, что почти компенсировало дороговизну хмельных напитков. Хоку нравился этот бар. В нем играла тихая музыка, а из-за столиков у окна открывался вид на реку со снующими по ней посудинами. Публика в баре собиралась солидная, с иголочки одетая, и на этом фоне синий поплиновый костюм Хока, конечно, бросался в глаза. Но это не помешало ему как-то раз завести приятную беседу с сорокалетней вдовой из Цинциннати, закончившуюся приглашением подняться к ней в номер.
Хок сунул под нос бармену полицейский жетон и потребовал телефон. Бармен вытащил из-под стойки белый аппарат и поставил его перед Хоком. Таксофонами Хок Мозли не пользовался из принципа. Он набрал номер Реда Фарриса, который помнил наизусть.
— Привет, Ред! Это Хок звонит. Давай сходим куда-нибудь, развеемся.
— Хок! Хорошо, что ты позвонил, а то я тебя уже и на работе разыскивал, и в отель к тебе звонил. В отеле, кстати, так никто и не снял трубку.
— Надо было подождать подольше. Иногда администратор отлучается куда-нибудь из-за стойки.
— Я ждал десять гудков.
— В следующий раз дождись двадцати. Я весь день проторчал в аэропорту. Убийство.
— А чего это в аэропорт погнали вас, а не муниципалов?
— Расскажу, когда подъедешь. Занятное, кстати, дельце.
— Хок, тут такое дело... Я чего тебе звонил-то сегодня — у меня новости. Хорошие. Ты готов? Я сегодня уволился.
— Уволился?! Ты что, разыгрываешь меня?
— Нет, Хок. Помнишь, я говорил тебе, что разослал свои резюме по всему штату? Короче, шеф полиции Себринга предложил мне должность сержанта в канцелярии, и я согласился.
— Это же опять в униформу влезать, Ред!
— Ну и что? Зато я уеду, наконец, из этого растреклятого города. Знаешь, Хок, никогда еще я не чувствовал себя так хорошо, как в тот момент, когда печатал рапорт об увольнении.
— А какую тебе предлагают зарплату?
— Не очень большую.
— Сколько? Вряд ли в Себринге могут угнаться за нашими окладами.
— Ты прав, Хок. Мне предлагают четырнадцать тысяч в год, а у нас мне платили тридцать одну тысячу. Но знаешь, тамошний шеф обещает добавить мне пару тысяч в год, когда утвердят новый бюджет.
— Господи, Ред, это же в два раза меньше твоих нынешних заработков!
— Я знаю, Хок, и мне на это наплевать. Жизнь в Себринге не такая дорогая, как в Майами, к тому же у меня появляется шанс умереть от старости.
— Ред, в Себринге вообще ничего не происходит. Раз в год скачки — и все.
— Я знаю, Хок. Именно это меня и прельстило. На прошлой неделе я ехал по Овертауну, и какой-то мальчишка швырнул кирпичом прямо в ветровое стекло моей машины. Он меня чуть не убил.
— Ты же знаешь, что по Овертауну нельзя разъезжать в собственном автомобиле.
— Я был в патрульной машине, Хок. Мы с Нельсоном отправились туда арестовать скупщика краденого, но его, конечно, по указанному адресу не оказалось. А потом этот мальчишка швырнул в меня кирпичом, и чаша моего терпения переполнилась. Я тогда еще сомневался, стоит ли соглашаться на новую работу. Из-за денег и всего прочего... Сам понимаешь. Но после этого кирпича я сразу же позвонил в Себринг и дал свое согласие. Шеф полиции Себринга очень хороший парень, Хок. Он тебе тоже понравится. Раньше он работал в Ньюарке. Это в Нью-Джерси.
— Господи, Ред, я знаю, где находится Ньюарк.
— Не сердись, Хок.
— Я не сержусь, Ред. Просто немного удивлен. Я точно знаю, что жизнь в захолустном городке не для тебя. Слушай, давай встретимся с тобой прямо сейчас и обо всем поговорим.
— Не могу, Хок. У меня еще куча дел, и я обещал забрать Луизу с работы.
— А когда ты уезжаешь, Ред? Надеюсь, мы еще успеем с тобой повидаться?
— О чем речь, Хок! Я задержусь в Майами еще на недельку, как минимум. Надо же квартиру продать. Если не получится, сдам ее внаем. Обязательно увидимся, Хок. Отметим мой отъезд.
— Ладно, Ред. Я сейчас в «Дюпоне». Если получится, заскочи перед тем как поедешь забирать Луизу.
— Извини, Хок. Сегодня не получится.
— Ладно. Звякни мне тогда.
— Обязательно позвоню.
— Я рад за тебя, Ред. Ты действительно хочешь переехать в Себринг?
— Спасибо, Хок. Я действительно хочу уехать из Майами.
— Звони.
— Позвоню.
Хок положил трубку, и бармен тут же убрал телефон под стойку.
— Еще пива, сэр? — спросил он.
— Да. И двойной виски «Эрли Таймс». И уберите, пожалуйста, мою тарелку. Я больше не буду есть.
Прихватив стакан с виски и бутылку пива, Хок сел за столик возле окна. Он искренне огорчился, узнав, что Ред Фаррис уходит из управления. Ред был холостяк, поэтому почти всегда с радостью составлял компанию Хоку. А однажды Ред спас Хоку жизнь. Они поехали разбираться с отпущенным под залог преступником, который жестоко избил жену. От полученных побоев женщина скончалась, и, таким образом, нанесение тяжелых телесных повреждений автоматически превратилось в непредумышленное убийство. Взять убийцу не составило никакого труда. Увидев, что жена умерла, он впал в оцепенение и не оказал никакого сопротивления. Хок надевал на него наручники, когда из соседней комнаты вдруг выбежал двенадцатилетний сын убийцы и пальнул в Хока из ружья 22-го калибра. Ред успел выхватить ружье из рук мальчишки до того, как тот успел спустить второй курок, а Хок полтора месяца провалялся в госпитале с продырявленным левым легким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69