Она пересекала нашу дорогу, тянулась вправо и влево от неё километра на четыре. Какая же силища здесь работала, если она разорвала на такую длину полуметровой толщины зимний, прочный лёд! Ещё минуту назад такой надёжный, этот лёд казался теперь эфемерным. Вспоминается: ведь открытая вода, свободное ото льдов море всего в пятнадцати милях на север от того места, где мы стоим. Что стоит им, неведанным огромным силам, только что сделавшим эту трещину, разрушить, унести весь наш лёд в море. Ведь такие случаи здесь в это время года бывали.Вот наш грузовик с включёнными фарами подлетает к трещине. Ещё издалека видно, что чёрная извилистая полоса стала хотя и шире, но не намного. Подъезжаем ближе и, уже успокоенные, вылезаем. Да, её ширина стала сантиметров двадцать, кое-где пятнадцать. Вот и два деревянных столбика, вмороженные нами в лёд по обе стороны трещины. От одного столбика протянут кусок электрошнура с обычной вилкой, а на втором столбике помещена розетка для вилки. Вилка воткнута в розетку, и выбрана слабина провода. Вот что представляет собой прибор для предупреждения о том, что трещина расходится. Как только провод натягивается, вилка выскакивает из розетки, и лампочка в домике гаснет. Потом начиналась моя работа. Я должен был решить, что это — опасность или ещё нет. Если опасно, едем в Мак-Мердо, если нет — возвращаемся в домик и работаем. Офицерская кают-компания Через несколько дней после начала зимовки в шкафчике, куда обычно клали почтовую корреспонденцию, в ячейке на букву "3" я увидел большой коричневый конверт, адресованный на моё имя. Наверху было написано типографским шрифтом: «Правительство Соединённых Штатов Америки. Нэви США.» Я уже знал, что слово «нэви» значит по-английски «военно-морской флот». В конверте лежал лист бумаги, в верхней части которого были те же слова, что и на конверте, а ниже на машинке крупными буквами написано: «Меморандум». В «меморандуме» было сказано, что, следуя традициям «нэви» США, командование операции «Глубокий холод» в Антарктиде, начиная с такого-то числа, вводит в действие «офицерскую кают-компанию». Далее объяснялось, что там будут собираться офицеры и все лица из научной группы. Они питаются за одним общим столом, где общаются друг с другом и обсуждают совместно любые вопросы. Командование понимает, что поддерживать такой порядок на зимовке трудно, однако считает, что эти собрания хотя бы один раз в день, в ужин, возможны. Вы считаетесь, говорилось в письме, полноправным членом собрания и в связи с этим приглашаетесь каждый день в 18.00 с такого-то числа на ужин, который состоится по правилам офицерских кают-компаний «Нэви» США. Согласно этим правилам, опоздание к началу ужина, а также разговоры за столом о женщинах и политике не считаются хорошим тоном.Сообщалось также, что старшим в кают-компании по традиции является командир корабля или того подразделения, офицеры которого создают это собрание.Подписано это письмо было так: "Командир Сил поддержки антарктических исследований США в Антарктиде, комендер Блейдс, Дасти". С «Блейдсом, Дасти» нас ещё раньше познакомил Арт. Это был среднего роста человек лет сорока, в такой же, как у всех военных, одежде, с воротом нараспашку. На груди — бронзовые «крылышки» с якорьком — знак отличия морского лётчика, имеющего право садиться и взлетать с авианосца, и золотистая звёздочка — знак того, что он в этом месте командир. На воротничке — серебристые кленовые листочки — знак различия комендера. Этот знак обычно повторяется и на любом головном уборе, так что вы знаете, какого звания этот военный, даже если он в комбинезоне.В день нашего знакомства мы довольно долго беседовали. Под конец лётчик, улыбаясь, сказал мне:— Хотя фамилия у меня Блейдс, но зовите меня просто Дасти. Меня все так зовут.Я долго думал, что Дасти — это имя, но потом во время одной из бесед Блейдс сказал мне, что Дасти — это не имя, а кличка. Дасти по-английски значит «пыльный». Так Блейдса дразнили сначала в школе, потом это прозвище перешло с ним в университет, в школу лётчиков, а теперь он и сам себя так называет. Я представил себе, что подумали бы обо мне, если бы в официальных письмах рядом со своей фамилией я написал бы ещё и свою кличку. Мне в школе в младших классах дали прозвище Гусь Лапчатый за то, что я ходил. раскачивающейся походкой. Я выработал её, прочитав где-то, что настоящие «морские волки» ходят вразвалочку Что бы сказали мои сотрудники и друзья, если бы я стал подписываться: «Зотиков, Гусь Лапчатый»?В течение ближайших нескольких дней в помещении «кафетерия» станции была сделана стенка, отделяющая от огромного обеденного зала небольшую комнату В назначенный день без пяти шесть мы направились туда прямо из биолаборатории. Опустив глаза, чтобы не встречаться взглядом с нашими друзьями матросами, с которыми мы ещё в обед сидели за одним столом, мы прошли в комнату, куда им вход был воспрещён. Длинный, уже сервированный стол в этой комнате был заставлен всевозможными закусками. Вместо простых, толстых, небьющихся чашек и мисок «кафетерия» здесь стояли откуда-то взявшиеся сервизные чашки и тарелки тонкого фарфора, большие «фамильные» блюда из похожего на серебро металла. Сама еда была такая же простая, как и в «кафетерии», «котёл» был общий, но выглядело это по-другому. Сбоку, в углу комнаты, появился ещё столик, на котором стояли кастрюли с супом и вторыми блюдами. Около них колдовали два матроса в странно выглядевших для меня форменных одеждах.Вокруг стола стояли стулья, на спинках которых были прикреплены бумажки-указатели, показывающие, кто где сидит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46