Голова раскалывается от боли и тяжести. Я сдерживаю подступающие, идущие изнутри рыдания.— Спасибо, Аглая, — говорю я и беру из ее рук свой паспорт.— Мы вылетаем через три часа, а пока можем пойти в ресторан. Мне сказали, что он на втором этаже.— Аглая, я не могу сейчас лететь в Петербург, Возвращайся одна, я приеду через несколько дней…— Что это значит?! — ее лицо исказила судорога. — Ты можешь вот так взять и единолично принять решение, которое касается нас обоих?!— Аглая, мне действительно нужно сделать одно дело. Это очень важно, правда. Мы расстанемся ненадолго. Я приеду к тебе, и если ты меня действительно любишь…— Важно не то, люблю ли я тебя, важно то, любишь ли ты меня!— Я люблю тебя, Аглая. Я полюбил тебя с первого взгляда. Я прошу тебя только об одном одолжении — чуть-чуть подождать…— Да пошел ты! — она швырнула в меня билетом, развернулась и зашагала прочь, печатая шаг шпильками туфель.— Аглая! — я крикнул ей вслед, но она не остановилась.Я сел в кресло и пару минут находился в состоянии полной прострации. Холодный пот прошиб меня, выступил на лбу. Несколько раз я порывался встать и броситься ее разыскивать. Но всякий раз останавливался, глядя на своего маленького спутника. После экскурсии, которую он мне устроил, Агван выглядел ужасно — лишившимся сил, выжатым, истощенным.— Агван, — я тихо позвал его. — Я еду дальше. Слышишь? Не расстраивайся. Я еду дальше. Все будет хорошо. Прости меня.Мальчик посмотрел на меня и тихо улыбнулся. Благодарность и понимание было в этой улыбке. На миг мне показалось, что он значительно старше меня — мудрее, опытнее. Не знаю, почему мне так показалось, но я чувствовал в этой детской еще душе неизвестную мне прежде, но восхищавшую меня теперь внутреннюю силу.— Мой Учитель, — прошептал Агван, — говорил: «Не путай любовь и желание. Любовь — это солнце, желание — только вспышка». Желание ослепляет, а солнце дарит жизнь. Желающий готов на жертвы, а истинная любовь не знает жертв и не верит жертве — она одаряет. Любовь не отнимает у одного, чтобы дать другому. Любовь — это суть жизни. А свою жизнь не отдашь другому.Данила, я еще мал, это правда, но послушай меня. Желание только кажется благом, но оно — опаляющее душу пламя, это пожар — слепой и жестокий. Если ты любишь тело — это только желание. Любовь — это отношение к человеку, а не к его телу. И тут тайна любви. Всю жизнь мы пытаемся найти самих себя. Это большой и непростой путь. Но насколько же сложнее найти внутренний свет в другом человеке!Вот почему любовь не рождается сразу, сразу возникает только желание. Те, кто не могут отличить любовь от желания, обречены на страдание. Те, кто жертвуют, те — не любят. Тот, кто не нашел самого себя, еще не может любить.Я слушал слова маленького монаха, и сердце мое замерло. Я понял вдруг, почему до сих пор я был так несчастен. Никто не говорил мне это раньше — бояться нужно не любви, а своего желания. Я всю жизнь боялся любить, но никогда не боялся своих желаний. Они ослепляли меня, и я падал в бездну. Почему я боялся любить? Для этого я ещё не нашел самого себя, «это большой и непростой путь».— Данила, — у меня над головой снова прозвучал голос Аглаи.— Что ты хочешь, Аглая? — отозвался я.— Неужели же ты вот так возьмешь и бросишь меня? — удивление в ее голосе смешалось и с раздражением, и с недоверием.— Аглая, оставь мне свой телефон. Если хочешь. Я позвоню сразу же, как приеду.— Придурок! Ты форменный придурок! Кретин! Как я вас всех ненавижу! — она притопнула ножкой, разрыдалась и бросилась прочь.Сначала я хотел встать и догнать ее. Но потом подумал — у нее ведь тоже есть выбор. Выбор есть всегда. M ы шли пo московским улицам к дому. Данила ввел меня в маленькую однокомнатную квартиру-хрущевку, которую снял на деньги вырученные от продажи своей питерской комнаты. «Это странная история», — сказал он. «Ты все делал правильно», — ответил ему я. Данила улыбнулся и предложил мне скромный ужин. Мы наскоро перекусили. Он заварил чай, разлил его по кружкам и продолжил рассказывать… В аэропорту объявили, что вылет нашего рейса откладывается на ближайшие двенадцать часов. Короче говоря, погода нелетная — отдыхайте, граждане!— Мы должны идти, — сказал ученик Ламы.— Ну куда мы пойдем, Агван? Погода нелетная. Поездом, что ли… — или куда-либо не хотелось категорически.Это не имеет значения. Мы должны найти способ, — ответил Агаан.—Может, дождемся, когда начнут летать самолеты?— Погода не наладится, иока мы не найдем способа добраться до места как-то иначе.— Опять Мара не пущает? — я неловко пошутил.— Это не имеет значения, — с обычной для себя серьезностью ответил Агван.— Да что ты заладил! «Не имеет Значения», «не имеет значения»! Ерунда какая-то! — я рассердился.— А что имеет значение?— Твоя готовность, —ответил Агван, встал, вскинул на плечи котомку и пошел. —. А… Черт бы тебя побрал! — я встал с кресла, изображая недовольное ворчание. — Где вас таких находят еще… Непонятно.— Не имеет значения! — маленький монах хитро улыбнулся.Мы прошли по аэропорту и оказались рядом с VIP —зоной. Нас остановил веселый крупный мужчина средних лет. Он был просто одет, держал в руке какие-то бумаги и, казалось, заговорил с нами с одной; лишь целью — как-то скоротать время:— Ребята, а вы куда собрались?— Нам в Иркутск надо. До Улан-Удэ — никак, а мы опаздываем, — ответил Агван.— И чего тут —ищете — продолжил свой допрос незнакомец.— Частникам погода не указ. Так, может, чей-то самолет полетит? .— Полетит, — ухмыльнулся мужчина. — А с кем можно переговорить?— А со мной и переговорите, — предложил незнакомец.— Нам очень надо в Иркутск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32