И только я принял его рукопожатие, как Агван, сидевший все это время рядом, взял меня за плечо и снова что-то быстро забормотал:— Ом Ман Падме Хум…Меня сжало со всех сторон. С бешеной скоростью я превращался в уменьшенную копию самого себя. И вдруг резкий звук, толчок, нестерпимая боль, и я превратился в сгусток энергии. Волной меня понесло вдоль сцепленных рук, через рукопожатие, и я оказался внутри моего собеседника.— Агван, что ты делаешь?! — закричал я.— Мара искушает тебя, Данила. Он хочет купить твое решение — властью, силой, деньгами. Ему нужно только одно — остановить тебя. Ты один стоишь у него на пути, и он искушает тебя. Больше ты не можешь видеть последствия своего решения, этот шанс ты уже использовал.Но тысячи людей во всех частях мира продолжают молиться о твоем выборе. И потому у тебя есть возможность взглянуть на этого человека изнутри. И это ты можешь сделать лишь однажды. Ты делаешь это теперь. Он сулит золотые горы, но каково сердце у владельца золотых гор?— Агван, я все понял! Не нужно! Оставь мне этот шанс! — закричал я.— Поздно, Данила. Теперь смотри…И я увидел сердце владельца золотых гор. Светлое пятно, которым оно было когда-то, теперь утопало в черных, растущих на глазах язвах. Оно покрылось темнотой и зачерствело.Свет уже не бился в нем, как прежде, а лишь слабо мерцал. Забота о деньгах, больших, чем ему были нужны, съели этого человека. Все его мысли, все его чувства, прежде светлые и свободные, были теперь розданы заботам о пустоте.Я видел, как он проводит совещание, —идет по заводским цехам, дает инструкции, куда-то едет, участвует в переговорах. Он смотрит отчеты своих подчиненных и с руганью кидает им их в лицо. Его просят о помощи, но он отказывает. Другим же он дает толстые пачки денег, и эти люди, ничего не говоря, убирают их в стол. Потом снова какие-то разговоры на повышенных тонах, угрозы и страх.Далее рестораны, казино, ночные клубы. Девушки, мечтающие о его деньгах. Лживые друзья, надеющиеся на совместный бизнес. Дорогие машины, дорогие костюмы, дорогая жизнь. А вот его дом — огромный, похожий на музей — пуст. Жена и дети живут за границей. Он разговаривает с ними во телефону — сухо и официально. Чуть позже недовольным голосом дает распоряжение о переводе каких-то денег.Глубокая ночь. Он сидит в большой темной комнате у не разожжённого камина. Белый порошок… Тьма.Все это я вижу словно бы внутренним взором, я смотрю на его сердце и вижу эти картины. Пустое, съеденное изнутри сердце. Когда-то внем был свет, когда-то оно билось, и в этом биении звучало дыхание жизни. Это сердце умело чувствовать, оно хотело любить. «Иметь или быть?» — вот вопрос который стоял перед обладателем этого сердца много лет назад. Теперь он имеет все, и его нет.Видение пропало.Ах, — я сжался от боли, высвободил руку из рукопожатия и схватился за грудь; казалось, будто бы раскаленный двадцатисантиметровый гвоздь вонзился в эту секунду мне в сердце.— Что с тобой?! Ты нездоров? — в глазах у Николая читалось недоумение. — Эй, как тебя там — Актай, Албан, Агван? Что ты с ним сделал?! Что это за молитва?— Он не может остаться с тобой, — спокойно ответил Агван. — Он должен ехать в монастырь.— Да, не могу, — прохрипел я, превозмогая чудовищную боль. — Мне надо ехать…— Сумасшедшие…Я потерял сознание. Когда очнулся, мы уже сидели в аэропорту Иркутска, в общем зале. Погода была ужасная, даже в здании слышался дождь. Он неистово хлестал по кровле, стучался в окна, тянул через двери промозглым ветром. Как только мы смогли приземлиться…— Данила, — позвал меня маленький монах. — Тебе лучше? Давай, держись, мы уже близко. Осталось совсем чуть-чуть. Мара теряет силы. У нас все получится!— А где Николай? — спросил я.— Уехал, — Агван печально улыбнулся. — Думаешь, ты ему нужен? Нет, Данила. Ему никтоне нужен. Он сам себе не нужен. Да его и нет. Хотел все купить и все купил. Большая была душа, многое было дано. Но все зависит от выбора, а выбор есть всегда.— Куда мы теперь?— На вокзал. На поезде поедем. Погода только хуже становится, — Агван надел на свои плечи котомку и сделал мне знак, что надо идти. Совсем стемнело. На город oпycтилась ночь. Маленькую кухоньку освещала одинокая лампочка, висящая под самым потолком на одних проводах. За окном шел дождь, как в ту ночь, в Иркутске. Стало холодно. Данила встал, зажег конфорку. Потом сел на свое место и продолжил рассказ.
Через час мы уже были на железнодорожном вокзале. Агван взял билеты. До отправления оставалось еще несколько часов. Мы расположились в зале ожидания и задремали. Я проснулся от оживленного разговора где-то по соседству. Мой маленький спутник весело смеялся, беседуя с пожилой супружеской парой.— Агван, смотри, Данила проснулся, — сказала женщина.У нее были монголоидные черты лица — достаточно большие, но раскосые, карие глаза, широкие скулы и странный нос без переносицы.— Данила, познакомься, — сказал улыбающийся Агван. — Это Ользе, она бурятка, как и я. А это ее муж — Сергей Константинович.Старики уважительно качнули головами в мою сторону. Ользе тут же пригласила меня к импровизированному столу:— Данила, присоединяйся к нам, тебе надо перекусить.— Спасибо, с удовольствием. — ответил я и подсел к компании.На льняной салфетке были разложены домашние пирожки, разные овощи и приправы к ним.— Видно, сильно проголодался, — сказал старик, глядя на то, как я уплетаю за обе щеки.Сергею Константиновичу было, как мне показалось, лет семьдесят пять. Выглядел он очень аристократично — высокий лоб, копна седых волос, круглые очки, усы и аккуратная профессорская бородка.— Мы проделали большой путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32