Разве не прав был Тим, когда возражал против этого идиотского увлечения, которое захватило ее, будто наркотик? Эта проклятая фотография отвлекала ее от настоящей профессии. Равно как и от мужа. А в результате чуть не убила.
Те страдания, которые перенес Тим из-за Лауры в последний год, чуть не свели его с ума. Сообщение о том, что она забеременела, казалось, целиком компенсировало их, открывало перед ними двери в новую жизнь. Ребенок, который формировался в ее чреве, был живой связующей нитью между ними. Преграда из плоти и крови на пути всех мучительных сомнений и подозрений, которые с самого начала отравляли их жизнь вместе. Ребенок стал бы основой их совместной жизни, первым из нового поколения, родившегося от их союза, их любви и несущего в себе кровь их обоих. Казалось, ничто уже не способно помешать этому, сломать это, разрушить.
Но мир жесток. Они его недооценили.
Ребенок погиб. Был задавлен еще в состоянии зародыша. И где?! Во чреве матери! Во чреве, которое должно было стать его первым домом на Земле!
Ребенок был жестоко уничтожен. Одной Лаурой?
Нет. Из медицинской карты следовало, что до этого ею обладал какой-то мужчина, который испоганил ее лоно.
Еще до женитьбы на Лауре Тим, конечно же, знал о том, что у нее до него был мужчина. Это было написано у нее на лице. Печаль, скрываемая из чувства собственного достоинства. Застоявшаяся боль в сердце, замаскированная очаровательной улыбкой. Нет, это было очевидно.
Однако он тогда и предположить не мог, что нанесенный ущерб окажется столь громадным, столь фатальным.
Он посвятил всю свою жизнь защите Лауры от несправедливости мира. В день свадьбы он поклялся, что если когда-нибудь хоть кто-нибудь из мужчин чем-нибудь навредит ей, он, Тим, задушит его собственными руками.
Но он не знал, когда давал эту клятву, что уже опоздал. Стоя у алтаря в католической церкви рядом с Лаурой, он и помыслить не мог о том, что их жизнь уже разрушена, еще даже не начавшись. Все, что было после свадьбы, – иллюзии. Последний глоток воздуха перед смертью. Человек, который был у нее до него, принес гораздо больше вреда, чем Тим мог себе представить. Этот человек оставил шрамы не только у нее на сердце, но и во чреве, в этом таинственном, святом месте!
А потом Тима выворачивала наизнанку тревога за Лауру. Он снова и снова вливал в нее свое семя, надеясь на то, что она подарит ему ребенка. Он проводил около нее, оберегая ее, бессонные ночи. Но все это время смертоносный червячок, зародившийся в ней от прикосновения того мерзавца, покойно жил у нее во чреве и ждал момента для атаки. Он ждал того дня, когда сможет уничтожить ребенка Тима. И однажды, когда Лаура в очередной раз, потворствуя этому червячку, погрузилась во тьму Бронкса со своей фотокамерой, долгожданная минута торжества Зла пришла!
Ребенок Тима умер по одной простой причине. Потому что в его доме жил червяк, появившийся там после контакта матери с тем, первым мужчиной.
Ведь если уж на то пошло, медицинская карта, которую он снял со стены в больнице и прочитал, была не просто документом. Она была обвинительным заключением. В нем говорилось о том, что Лаура, оказывается, никогда до конца с чистым сердцем не принадлежала Тиму. В нем говорилось о том, что она запятнала себя связью с другим мужчиной. В нем говорилось о том, что она уже однажды стала детоубийцей. В нем говорилось о том, что католическая супружеская клятва, данная ею перед алтарем – ложь. Тима всегда беспокоило, что она так медлила с беременностью. Он не находил этому объяснения. После ознакомления с медицинской картой в больнице ему все стало ясно. Ее сомнения и колебания не были случайными. Они коренились в ее чреве и, возможно, в сердце.
Наконец, в этом обвинительном заключении говорилось о том, что ребенок Тима погиб от червячка, зародившегося в Лауре после ее первого мужчины.
Когда Тим увидел все составные части этой страшной истины, он чуть не сошел с ума. Та агония, которую он пережил в первые несколько недель после ее выкидыша, была настолько страшной, что он не пожелал бы подобного своему самому заклятому врагу.
Но, даже изнывая под этой пыткой, он нашел в себе благородство и великодушие, чтобы простить Лауру. Он понял, что она, как говорили в старину, больше пострадала от чужих грехов, чем сама нагрешила. И он любил ее настолько крепко, что остался рядом с ней, не бросил ее на произвол судьбы, несмотря на все ее ошибки и заблуждения.
Но прошлой ночью что-то в нем лопнуло, что-то взорвалось. Долго сдерживаемые скорбь и отчаяние, которые мучили его все последнее время, дали свободный выход урагану насилия, который обрушился на них обоих и захлестнул с головой.
Удар пришелся в сердце их любви, их счастливой совместной жизни.
Но они пережили это!
Случилось настоящее чудо. В этом было главное. Самое главное! Где бы Лаура ни находилась этим утром, с ней все в порядке. То же самое и у Тима. Он страшно пострадал, прежде всего душевно, от того, что стряслось накануне ночью. Но он выжил. Силы вернутся, уверенность вернется. Главное, что он не сошел с ума и выжил.
Мир никуда не исчез. Не провалился в тартарары. За окнами парк так и остался парком. Его деревья и кусты продолжают расти и тянуться к солнцу. Дети скоро проснутся точно так же, как они просыпались вчера и позавчера. Их матери окружат их такой же любовью, что и раньше. Все так же крепко прижмут к сердцу. Жизнь продолжается. То, что случилось в их спальне накануне ночью, не остановило движение Земли вокруг солнца.
Ущерб, конечно, грандиозен, но все можно поправить. Раны залечатся. За это, во имя этого Тим и Лаура должны бороться вместе, объединив усилия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137