Вскоре они достигли, как догадалась Лаура, ФДР-драйв. По ориентирам, которые были видны ей из окна, она поняла, что они ехали в северном направлении, в сторону Гарлема и Бронкса.
Прибавив скорость, Тим заговорил.
– Не бойся, – сказал он неторопливо тихим голосом. – Ты в безопасности.
Лаура не могла ответить ему, потому что во рту у нее была тряпка.
Последовала минутная пауза. Похоже, он обдумывал, что сказать дальше. Затем кивнул и начал говорить.
– Я хорошо обдумал все, – сказал он, поглядывая и на дорогу, и в зеркало заднего вида. – И, Лаура, честно говоря, я не думаю, что ты сама до конца понимаешь, что ты наделала.
Ты действовала в спешке и под влиянием эмоций. Ты была в панике. В какой-то мере я не виню тебя за это. Ты была сбита с толку и напугана. Ты приняла решение, прежде чем тебе стало известно все. Если и есть что-то, что я постиг в бизнесе, так это то, что надо знать все факты, прежде чем судить.
Он снова кивнул сам себе, как будто удовлетворенный своими рассуждениями. Он не смотрел на нее, продолжая наблюдать за дорогой.
– Тебе надо… Ты должна иметь что-нибудь для сравнения, – продолжал он. – Вот почему я даю тебе эту возможность. Видишь ли, когда ты приняла то опрометчивое решение, ты была под давлением сиюминутных обстоятельств, которых могло и не быть.
В его манере выговаривать слова было что-то нервное и бессвязное, и из-за этого Лаура еще больше боялась его. В его голосе было какое-то ненормальное напряжение, которое он пытался держать под контролем.
– Поэтому я и даю тебе эту возможность, – сказал он. – Возможность вернуться к самому началу. Когда ты увидишь все заново и освежишь свою память, ты можешь сравнить это с тем, что случилось, сравнить эти две вещи. Ты увидишь, где ты поступала неправильно – где мы поступали неправильно, – и ты поймешь.
Он в первый раз взглянул на нее. Его глаза, казалось, были стеклянными. На самом деле он ее не видел; перед ним было создание его воображения, ужасный сон, и ему хотелось поскорее проснуться и прогнать этот ночной кошмар.
– Потому что все, что я прошу, это чтобы ты поняла, – сказал он. – Чтобы ты попыталась понять. Ты просто бросила меня, разрушила наш брак и сделала все, чтобы отгородиться от меня.
Он помолчал, как будто удовлетворенный своими логическими выводами.
– Сейчас я знаю, что мы оба делали ошибки, – сказал он. – Я старался и сейчас стараюсь понять, простить, уладить все. Я сделал много ошибок; все, о чем я прошу, это возможность исправить их. Но ты не захотела дать мне эту возможность. Ты поступила несправедливо, Лаура.
Он продолжал в том же духе, все более неустойчивым голосом, в то время, как машина мчалась на север.
Лаура была рада, что во рту у нее кляп. Было бы безрассудно пытаться противоречить ему, потому что он уже давным-давно до этого уверил себя в том, что он и только он был прав. И что бы она ни сказала, это, возможно, только подстегивало бы его гнев – которого он сам не осознавал до конца – и довело бы его до крайней точки.
Природные ориентиры постепенно совсем исчезли, и ночь казалась еще темнее. Снег с дождем падал на ветровое стекло, оставляя на нем мелкие брызги. Все вокруг погрузилось в зловещую влажную темноту.
«Успокойся, – уговаривала Лаура сама себя. – Не паникуй».
Она проклинала себя за неосторожность, воспользовавшись которой, он сумел насильно увезти ее от порога ее собственного дома. Он ввел ее в заблуждение тем, что все это время не давал о себе знать. Она действительно поверила, что он смирился с тем, что они должны расстаться, решил оставить ее в покое и начал новую жизнь.
Но то, что происходило сейчас, не было для нее полнейшей неожиданностью. Упрямство было одной из самых примечательных черт его характера. Он не терял ее из виду в течение всех этих месяцев. Она должна была прислушаться к его последним угрожающим словам, которые он произнес тогда в зале суда, должна была обратить внимание на ненависть, которая горела в его глазах.
Но, возможно, размышляла она, никакая осторожность не могла бы дать ей стопроцентной гарантии безопасности. Тим был слишком изобретателен. В любом случае рано или поздно он все равно выследил бы ее одну и напал. Но более всего Лауру печалило то состояние, в котором находился Тим. Сердце Лауры устремилось к нему, потому что она поняла, что насилие, которому он подверг ее до их разрыва, было только началом того разрушения, пагубное влияние которого так явственно проступило сейчас на его лице. Прежнего Тима не существовало больше. Этот человек за рулем автомобиля не ориентировался в реальности.
Но эта догадка отнюдь не принесла Лауре утешения. Она знала, что везде, где рядом был он, ей грозила опасность. Он ненавидел ее со страстью, которой сам не осознавал. Он сам не понимал, насколько силен. Слова, которые он изрекал сейчас, были похожи на искры, которые брызжут из поврежденного электрического провода, содержащего миллионы вольт смертоносного тока.
– Я никогда не претендовал на то, чтобы быть идеальным человеком, – сказал он. – Но мы были женаты. Брак – это священная вещь, Лаура. Ты приняла обет католической церкви. И все же ты убежала от меня и оставила меня одного. И мой ребенок… Ты бросила моего ребенка, Лаура. Ты ждала ребенка, но ты еще не была готова стать матерью. Но, ты видишь, я простил тебе и это. Мы попытаемся еще раз. Есть высший закон… Ты должна подарить мне ребенка. Мы начнем еще раз, все сначала. В этот раз все будет совершенно иначе, вот увидишь. Но только не пытайся еще раз убежать от меня, Лаура. Потому что это была большая ошибка. Большая ошибка…
Внезапно отчаяние захлестнуло Лауру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137