«Наше супружество с самого начала носило черты неудачного брака, с присущими разногласиями в отношении обязанностей…»
Конечно, мы по-разному понимали свои обязанности! У него не было никаких — он ведь зарабатывал на квартиру! А я работала, растила ребенка, мыла окна, выносила мусор, готовила обеды, пекла шарлотку, не ела чеснок, потому что ему не нравилось, и т.д. и т.п. Кретин! «Черты неудачного брака» — кто ему, черт подери, писал эту бумагу? А письма такие милые. Интересно почитать всю корреспонденцию от А до Я, от «…целую тебя в письме, быть может, скоро осмелюсь…», затем: «…я прикасался к постели, на которой ты спала…», и наконец: «…с самого начала носило черты неудачного брака…»
— Мам, помочь тебе? Это все надо выбросить. Выбросить, а не копить.
— Именно этим я и занимаюсь.
— Что мне отсюда забрать? — спросила Тося.
— Что? — Уже придя в себя, я окинула взглядом царящий вокруг беспорядок.
— Что можно выбросить?
Я огляделась. В старых газетах иногда попадается кое-что интересное. Коли я не выбросила их сразу, значит, там было что-то ценное, что может пригодиться. Надо будет еще раз просмотреть каждый номер отдельно. Письма я выбрасывать не стану, потому что они — часть моей жизни, разве мешает кому-то, что они мирно лежат в коробке из-под обуви? Пусть останутся для потомков как доказательство того, что кто-то меня любил, а не только выстукивал пару фраз по электронной почте, как Адасик. Квитанции я должна проверить, их полагается хранить, как и налоговые декларации, в течение пяти лет.
— Пока ничего.
— Как это «ничего», мама?! — застонала Тося. — Ты никогда ничего не выбрасываешь, а только перекладываешь с места на место.
— Теперь обязательно выброшу. Даю слово, — серьезно сказала я своей дочери, которой давно было пора идти наверх делать уроки, а не мешать мне заниматься уборкой.
— Наведи порядок в ящике со старыми бумагами и документами. Ненужное выброси. Но прежде непременно на всякий случай сделай ксерокопии, — язвительно процедила сквозь сжатые зубы, как будто бы у нее свело челюсть, Тося. Произнесено это было сухим дикторским тоном, с гнусавыми интонациями. Дочь отлично имитировала манеру ведущих круглосуточных программ новостей, акцентируя не те слоги и медленно удаляясь из комнаты с письмами Йолиного в руке, еще раз перешагнув через горы ненужного хлама, с которым мне так трудно было расстаться.
А кстати, интересно — этих телевизионщиков специально отучают правильно говорить? Посылают на какие-нибудь бесплатные курсы и вырывают беднягам с корнем родной язык?
Я тяжело вздохнула и обвела взглядом свою комнату. Наводя порядок в таком темпе, я уже к понедельнику, возможно, доберусь до тахты. И я решилась на героический шаг — не читать старые газеты: так и быть, выкину их. После обеда в комнате стало немного просторнее, даже Борис из любопытства разлегся на пороге. Настроение у меня немного поднялось, хотя я не могла найти свидетельство о разводе. Брала ли я его вообще в суде? Да в общем-то к чему мне оно именно сейчас, сегодня, в спокойный выходной день, который я могу мило провести на заслуженном отдыхе?
ДОРОГАЯ РЕДАКЦИЯ!
Дорогая Юдита!
Мое пребывание здесь склонило меня к размышлениям на тему наших с тобой отношений. И собственно, вот что я хотел бы тебе предложить: может быть, нам обоим стоит использовать это время для того, чтобы поразмыслить о нашей жизни и все взвесить? Возможно, наше решение было слишком поспешным? Принимая его, мы не учли некоторых обстоятельств, иначе говоря, условий, в которых мы встретились, и людей, которые так или иначе присутствуют в нашей жизни. Я понял, что наша встреча произошла в тот момент, когда ты еще не оправилась от удара, связанного с разводом, или едва начала приходить в себя, и, наверное, как бы смешно это ни прозвучало в устах взрослого мужчины, каковым я себя считаю, твое сердце с благодарностью приняло мою любовь. Я был не только очарован тобой, но и восхищен твоей выдержкой и решительностью. Теперь я осознал, что, когда от меня также ушла навсегда жена, я долго возвращался к жизни.
Мне кажется, мы лучше поймем, что нам надо, если перестанем общаться и каждый из нас отдельно подумает, что для него важно. Я бы не хотел, чтобы ты восприняла это как необдуманный шаг с моей стороны. Я долго размышлял, прежде чем решился тебя об этом попросить.
Я возвращаюсь в начале апреля. Три месяца — это не вечность, а разлука помогает лучше увидеть на расстоянии то, что не видно вблизи. Таково мое предложение, что ты думаешь по этому поводу?
С приветом,
Адам.
Не понимаю, что он имеет в виду. Абсолютно не понимаю, в чем дело. Он порывает со мной? Прекращает наше знакомство таким нелепым образом, как мальчишка? Что случилось? Я снова и снова всматривалась в мелкие буквы без польских значков — «наших с тобой отношений», «поразмыслить»…
Что мне делать? Что это значит? Нет, надо еще раз, еще раз спокойно прочитать, тогда я пойму, что он имеет в виду.
Он не хочет иметь со мной ничего общего? О чем я должна поразмыслить? Не знаю, что он имеет в виду…
Но ведь он пишет о любви…
В начале одиннадцатого в балконную дверь постучала Уля. Тося у отца. Тетя уехала неделю назад и обещала пригласить Тосю в Англию на каникулы. Я снова одна как перст. Посадила Улю перед монитором.
— Читай, — велела я ей.
Уля вела курсором по экрану. А потом повернулась ко мне со словами:
— Вот видишь, а ты не верила гадалке…
— Я не хочу слышать о гадалке, Уля! — в отчаянии крикнула я. — Скажи, только честно, что это значит?
Уля взяла мою руку и погладила по ладони. Она помолчала минуту и ответила мне:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82