только что она лишила себя возможности провести в его обществе пятнадцать, а, может быть, и тридцать минут.
— Идешь одна? — спросил он.
— Я люблю снег, — невпопад ляпнула она и удивилась, что это у нее с головой.
— А этот дьявол Стюарт не сопровождает тебя?
Она засмеялась. Ах, какая радость, какое блаженство просто видеть Лукаса!
— Все в порядке?
Голос матери, появившейся за плечом, резко опустил ее на землю.
Жермена открыла рот, чтобы сообщить Грейс, что Лукас просто заехал на чашку кофе, когда, к ее восторгу, он произнес:
— Доброе утро, миссис Харгривз. Я хочу забрать вашу очаровательную дочь на прогулку, если вы не возражаете.
Лицо Грейс Харгривз озарилось улыбкой. К полному недоумению Жермены, мать действительно поверила, что Лукас проехал много миль в такую плохую погоду только для того, чтобы пойти с ее младшей дочерью погулять. Но прежде, чем Жермена успела обрести голос и сказать, что Лукас случайно попал в их края, Грейс уже пригласила его:
— Может быть, останетесь у нас на ланч, когда вернетесь? После вчерашнего празднества сегодня у нас только холодное мясо, но мы будем очень рады.
— Спасибо, — тут же согласился Лукас.
Жермена забыла обо всем, кроме того, что ей только что отвели пару часов.
— Увидимся позже, — сказала она матери.
Застегнув куртку, Жермена спустилась со ступенек, отчаянно пытаясь взять себя в руки. Лукас поспешил за ней.
— Полагаю, Эдвина сейчас у вас, — промолвила она, когда они подходили к одной из надворных построек ее отца.
— Сегодня утром она поздно встала, — сообщил Лукас.
Потому что поздно легла накануне? — любопытствовала Жермена. При этой мысли ее охватила ревность, и девушка обнаружила, что вошла внутрь постройки, как будто хотела спрятаться от Лукаса.
— Что-то ищешь?
О господи! Жермена сразу пришла в себя. Еще не хватает, чтобы у Лукаса возникло хоть слабое подозрение о том, какое жестокое чувство терзает ее, когда она думает, что он вместе с Эдвиной.
Ответ подсказал ее ангел-хранитель.
— Где-то здесь есть санки. Но вы, наверное, не захотели бы…
— Я хочу, — тут же заверил он ее.
Жермена рассмеялась. Пусть она пожалеет об этом впоследствии, сегодня ей ничто не помешает насладиться его обществом.
Наконец они отыскали санки — покрытые ржавчиной и паутиной, но все же пригодные для катания.
— Показывайте дорогу, мисс Харгривз, — скомандовал Лукас, взяв веревку и потащив за собой сани. — Вероятно, вы знаете здесь самые лучшие горки.
— Но вы можете промокнуть.
— Мне все равно, — сказал он.
У него был такой потрясающий вид, что Жермене ужасно захотелось поцеловать его.
Она отвернулась и, чтобы избавиться от искушения, легким тоном спросила:
— Итак, что принес вам Санта на Рождество?
Лукас немного помолчал.
— Не то, что я хотел, — наконец ответил он.
— Наверное, вы были не очень хорошим мальчиком.
— Напротив, — пожаловался Лукас. — Я был таким хорошим, что вы даже не поверите.
— Не поверю, — засмеялась она.
На горках было много народу, но Жермена не замечала никого, кроме любимого мужчины. Они съезжали вниз и поднимались вверх; она визжала, Лукас смеялся, когда они подпрыгивали и падали. Никогда Жермена не была так счастлива. Она не чувствовала голода, но догадалась, что подошло время ланча, когда группы катающихся на санях начали редеть.
— Нам пора возвращаться.
— Еще разок, — попросил Лукас.
— Ваша беда в том, что вы не повзрослели, — поддразнила она человека, который, как ей было хорошо известно, нес на своих плечах огромную ответственность.
— Иногда мне разрешают поиграть, — театрально вздохнул он.
— Тогда пошли, — согласилась она. — Только один раз.
Они взобрались на гору, сели тесно рядом — и помчались. Сейчас упадем! — подумала Жермена, но ей было все равно. Никогда еще она не получала такого удовольствия от прогулки.
Сани неслись очень быстро, все больше набирая скорость, горка уже обледенела, и они, конечно же, снова упали.
Жермена лежала, глядя в небо, и радостно смеялась. Лукас склонился над ней и рассматривал ее — а она все смеялась. Потом увидела, как он сглотнул, и подумала, что все-таки нравится ему.
— Только взгляните на нее! Вся в снегу. Твои замечательные волосы намокли, косметики давно нет. Знаешь, что я думаю? — спросил он и, когда она покачала головой, сказал: — У тебя просто потрясающий вид.
Жермена не просто любила его — обожала!
— А нос у меня красный? — все еще улыбаясь, спросила она.
Лукас наклонился и поцеловал ее в нос.
— Он ледяной, — констатировал он.
— Посмотрели бы вы, мистер, на свой! — засмеялась Жермена.
Это самое замечательное Рождество в ее жизни!
— Даю вам тридцать минут, чтобы собраться, — развязно заявила она ему и услышала слабый стон.
Потом Лукас целовал ее снова и снова, а она целовала и обнимала его в ответ.
— Я скучал по тебе, — пробормотал он ей в губы.
Боже! Он сказал то, что она так хотела услышать!
Лукас заглянул в прекрасные глаза Жермены и снова нежно поцеловал ее холодное от снега лицо.
— Пошли, отведу тебя домой. Ты замерзла, — сказал Лукас, помогая ей подняться.
Замерзла? Жермена нисколько не ощущала холода, но была слишком хорошо воспитана, чтобы сознаться, что зажженный им огонь внутри превратился в пламя.
У нее остается еще один час его общества, размышляла Жермена, и она хотела получить от него удовольствие. Ведь какой унылой станет жизнь потом, когда Лукас уедет…
— Простите, если мы немного опоздали, — извинился Лукас перед ее матерью, когда они стояли в холле, сбрасывая верхнюю одежду.
— Портиться нечему, — заверила его Грейс Харгривз. — Но вы оба вымокли!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44