Существуют определенные правила: будьте предельно скромны. Никому не доверяйте и ни с кем не откровенничайте. Особенно же со своими ближайшими друзьями. Следите за слугами. Не помышляйте о том, чтобы завести дневник, не пишите писем. И что бы вы ни делали, никогда, никогда не вступайте в сексуальные отношения с тем, кто потеряет меньше, чем вы, если вас накроют.
Она встала и подала мне напиток, спрятанный мной среди декоративных растений. — Это, вероятно, ваш.
Я должна бежать, а вам рекомендую поразмыслить над моими словами.
Попивая бурбон, я чувствовала себя несчастной. Скрытая тенью, в этом укромном уголке, я хорошо видела тех, кто выходил из комнаты на просторную террасу, где теперь включили разноцветные огни и где начали собираться люди. Я видела, как Харли, полный сознания собственного достоинства, вышел на веранду, оживленно беседуя с Кристал Келли. Тед де Виней проследовал за ними со своей нимфеткой, должно быть, это и была последняя модель, которую он привез сюда на пробу. Эту юную особу можно было принять за его внучку. Я видела Сильви и Уоррена, Элинор и Арни, Джессику и ее ужасных родителей. Все были в сборе.
Женщины в вечерних платьях, казавшиеся хрупкими и уязвимыми, сжимали в руках стаканы с водой «Эвиан» и переходили с места на место, постукивая каблучками по каменному полу. Они были в самых дорогих платьях, какие только можно купить за деньги, — от Шанель, Армани, Версаче, но эти дамы выглядели худыми. Их запавшие глаза и чрезмерно покрытые косметикой лица наводили на мысль о страшном оскале черепов. Почему пошла столь странная мода на женщин, похожих на жертвы голода? Пока я разглядывала их, заиграла музыка. Кристал Келли пошла танцевать с Арни. На вид им было лет по пятьдесят, а то и по шестьдесят, и я, внимательно присматриваясь к ним, вспомнила слова Харли.
Конечно, Кристал Келли не могла позволить себе выглядеть неухоженной: ее облегающее короткое платье без рукавов не оставляло никаких сомнений в том, что она стройна. Но было нечто неприятное и вызывающее в неумеренном использовании косметики, в тощих руках и шее, поэтому весь облик Кристал Келли и дорогое модное платье казались вызывающе непристойными. Зачем она оделась так, будто была лет на сорок моложе? Глядя на то, как напрягались икроножные мышцы Кристал, когда она с видимым усилием балансировала на шпильках, я вспомнила о своей бабушке, которую она мне чем-то напомнила. Однако моя бабушка в этом возрасте носила удобные фетровые шлепанцы с разрезами, предназначенными для того, чтобы ослабить давление на подагрические шишки на пальцах ног.
Оба эти образа были жестко очерченными стереотипами. «Что хуже, — думала я, — быть шаркающей старой женщиной с распухшими от подагры пальцами или такой нелепой фигурой, как Кристал, „овцой, маскирующейся под ягненка“? Неужели нет какого-то среднего пути, облика, который стареющая женщина могла бы принять с достоинством?»
— Печально! Не правда ли? — произнес рядом со мной голос, от звука которого я подпрыгнула в воздух на несколько дюймов. — О, прошу прощения, что напугала вас! Я не хотела этого.
Я увидела пожилую даму в черном тренировочном костюме и легких туфлях.
— Откуда вы появились?.. Я не слышала, как вы подошли…
Я уставилась на нее. Сходство было безусловным.
— Вы не… Нэнси ван Эсперн? Она протянула мне руку:
— Должно быть, вы Синди Брайтмен. — Брови ее слегка поднялись. — Лицо «Лапиник»?
— Ну, гм… да.
Я почти утратила дар речи, ошеломленная встречей с идолом своего детства, и с любопытством разглядывала ее. Как и сказал Харли, лицо ее было покрыто морщинами, однако оно выражало доброту и свидетельствовало о сильном характере. Нэнси говорила чуть хрипловатым голосом.
— Признаться, — продолжала она, — я полагала, что вы такая же, как все эти пустоголовые болваны, наводнившие наш город. Но потом вы потребовали у моего бармена хороший бурбон, И я, услышав об этом, решила познакомиться с вами поближе. У вас есгь вкус, моя девочка.
— М-м… спасибо, — пролепетала я.
— Я принесла вам еще. — Нэнси подала мне полный стакан. — Давайте же выпьем вместе и насладимся напитком. И плевать на всех этих чопорных типов с их подсчетом калорий.
— Готова выпить за это, — оживилась я.
Темп и ритм музыки изменились — она стала громче и веселее. Кристал Келли закружилась в танце.
— Я с грустью наблюдала за ними, — сказала Нэнси. — Печально видеть, что они не желают смириться с очевидными фактами — ведь годы-то идут. Ну посмотрите, она ведет себя так, будто ей шестнадцать. Вы не поверите, но мы одного возраста.
Мой мозг лихорадочно заработал — я пыталась произвести простейшие подсчеты и примирить очевидное с только что услышанным.
— Я не имею ничего против того, чтобы люди веселились, — добавила Нэнси, закуривая сигару. — Просто не переношу притворства. Ради всего святого, разве так уж плохо, что тебе стукнуло шестьдесят пять?
— Не знаю, — отозвалась я. — В конце концов, с каждым происходит такое. Так почему бы не принять этого?
— Взгляните на нее! — повторила Нэнси. — Она не больше нас верит в то, что сохранила красоту. Так почему же воображает, что ей удается сбить нас с толку? Сейчас даже такая молодая женщина, как вы, не всегда уверена в своей привлекательности. Верно?
— Будь я безобразна, — задумчиво сказала я, — я продала бы душу, чтобы стать такой, как теперь. Но, обретя красоту, начинаешь бояться, что потеряешь ее. И это наводит на мысль о том, что игра не стоит свеч. — Я вопросительно улыбнулась ей, словно ища поддержки. Если бы она знала правду обо мне!
— Пожалуй, вы правы, — согласилась Нэнси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113