в конце обледенелой, узкой дорожки высился толстый чугунный столб с фонарем на верхушке. Ясно – скатываются с горки и прямо в фонарь башкой. Неприятная смерть, наверное, и какая?то очень уж глупая. Недавно читал в Интернете статью, где описывались случаи самых идиотских смертей – например, быть погребенным под дерьмом слона. Мне понравилась история про мафиози, который с вечера клал на прикроватную тумбочку пистолет и мобильник: когда телефон посреди ночи зазвонил, бедняга спросонья вместо трубки схватил пистолет, машинально поднес к уху и…Две дряхлые старушки прошли, поддерживая друг друга. Шоколадная такса, влачившая одну из них на поводке, все время оглядывалась, словно прося хозяйку поторопиться. Но старушка не могла идти быстрей. Такса сердилась. Я сошел с ума или вижу сон. Проснусь – и ничего не было. Священнику клятвенной речи сказать не хотела она… Еще десять дней назад я был одинок и свободен. Не ценил своего счастья.Почему я так легко поверил в чертовщину? Наверное, был подсознательно готов к ней уже десять лет, с тех пор как перестало меняться мое лицо. Чепуха: мало ли людей молодо выглядит? Это – гены. Где мой окровавленный, страшный портрет, что ж мне его не покажут? Зачем я, когда Марине при знакомстве вешал лапшу на уши, отца своего приплел? Неужто в глубине души считал, что и в его смерти чем?то виноват? Не думать об этом, приказываю: не думать.Я спустился к реке – нет, не с опасной ледяной горки, обошел по асфальтовой дорожке. Точь?в?точь как один тип, которого вели казнить, а он горло кутал в шарфик – боялся простудиться. Откуда это? Из «Идиота»? Утки спокойно плавали: мирные, жирные, безмятежные. Я погулял еще минут сорок и поехал домой – в клетку, в камеру, в одиночку.Интересно, так всегда бывает перед гибелью – отупение, оцепенение, равнодушие, апатия, нежелание пошевелиться? Даже курить не хочется. Цветов Маринке так и не купил, и уже никогда не куплю. Он придет: снова буду в молчанку играть, перебрасываться пустыми, незначащими фразами? Священнику клятвенной речи сказать не хотела… Если он еще не знает про Лизу – промолчу. И про Олега промолчу. Просто лень обсуждать. Даже рот раскрывать лень.Его приход меня разбудил: подумать только, в моем состоянии ухитриться заснуть! Психика возводит противошоковые редуты, а лучше бы сойти с ума. Я мельком глянул на себя в зеркало. Не бледней обычного.– Привет, – сказал Алекс, пристраивая куртку на вешалку. – Чем занимался?– В Коломенское ездил. Мне церковь там одна нравится, она летит, летит… как ведьма над лесами, над горами.– Ну ты сравнил… – он устроился в кресле, как обычно – боком, перекинув ноги через ручку. – Церковь как ведьма… Иван, я чего пришел?то… Ты телевизор вчера смотрел?– Нет, – сказал я.– Лизу убили. Ну, как бы убили. В Пите… в Ленинбурге.– Серьезно? – я хладнокровно изобразил приличествующую обстоятельствам степень удивления, стараясь не переиграть.– Не знаю, насколько серьезно, – он пожал плечами. – Опять просто сообщение, чьи?то слова, а трупов мы до сих пор ни одного не видели, так что…Ты?то не видел, а я видел. Прядь русых волос в крови, опаленная бровь, застывшее удивление в глазах. Ничего не скажу, потом узнаешь, когда меня уже не станет. Сами с Мариной разбирайтесь, кому жить, кому помирать. А может, обоих пощадят; может, адские силы надо мной одним эксперимент проводят. Конечно, ставили на то, что я пойду до конца, крокодиловыми слезами обольюсь, но всех уничтожу, останусь один, жить?поживать да добра наживать… Обломайтесь, я в клетке не пою… Вы мне надоели, форзи… Уж очень вы навязчивые…– С другой стороны… – продолжал он, – Иван, помнишь фильм Малковича «Тень вампира»? Граф Орлок уже половину съемочной группы слопал, а другая половина все продолжала твердить: «ах, какой актер, какая игра»?– Леха, это же кино.– Думаешь, в жизни не так? – он слабо усмехнулся. – Что случится из ряда вон выходящее – сразу списывают на кино. Взорвут Кремль на твоих глазах – решишь, что фильм снимают. Пройдет сейчас Годзилла по Чертановской – скажешь, кино. А если Дракула влезет к тебе в койку и цапнет за шею – сочтешь, что у тебя глюки. Помнишь сентябрь две тыщи первого, Нью?Йорк? Тоже в первый момент все подумали – кино.– Что ты хочешь этим сказать?– Что я сам себя убеждаю, будто это телевизионная инсценировка. А если не инсценировка, то сплошные случайности. Случайно Артем пьяный угодил под машину, случайно Генка нарвался на патруль, случайно Лиза оказалась рядом с этим, как его… Гоги каким?то, случайно Татьяна пропала. Так спокойнее. Страус засунет голову в песок и думает – спрятался…– Ладно, – вяло сказал я. – Пусть не постановка, и не случайно. Кто?то специально всех убивает прямо по списку… Кто и зачем? Братва так себя не ведет – ты лучше меня это знаешь. А одиночке не под силу организовать такую сложную постановку. И какова бы могла быть цель?– Иван, я не это имел в виду.– Знаю, что ты сейчас скажешь. Мы попали в чужую реальность и ничему не должны удивляться. Здесь так принято: вносить граждан в списки, после чего мочить их без всякой мотивации. Местный обычай. Тебе Маруська не говорила, чтоб не читал на ночь Шекли?– Ты считаешь, что верить в параллельные миры глупо, да? – спросил он. – А в Христа или в Аллаха, или в гороскопы, или в переселение душ…Вот теперь я почувствовал со стопроцентной уверенностью, что он не придуривается, толкуя о своих параллельных вселенных, а говорит искренне и серьезно. Но я – я не смогу сказать ему так же честно о том, что думаю. Моя версия происходящего чересчур гаденькая и страшненькая. Параллельные миры куда как красивше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58