А тогда двухдневная гулянка, ознаменовавшая очередное возвращение Слепака из города, даром не прошла. Помнится, остановил девушку, говорил про платки, духи, шуршал деньгами, потом схватил за руку. Мол, нечего брезговать мужицким сыном. Я в городах уже потерся, книжечки почитал, с умными людьми познакомился. И не надо из себя барыню строить, на селе давно уже говорят, что лишь по доброте Владимира Ивановича осталась она не в мужицкой избе, как положено, а в Усадьбе.Конечно, Слепак был мужик умный и понимал — Назарову он должен быть благодарным. Не случись тому проходить тогда той дорожкой, приключилась бы такая история, что сидеть Сеньке при царском режиме, и не за классовую сознательность, а по другому разряду. И все равно не мог простить. Добро бы, набив сопернику морду, сам увел бы девчонку, соловушек слушать. А так — ни себе, ни людям.Лишь одно немного утешало. Надоевший ему хуже горькой редьки дружок Филька Комар никогда над ним не подтрунивал. Так как и сам в тот вечер лежал рядом, сваленный назаровским кулаком. Напрашивался, поддакивал из-за спины: «Не боись, Филя, мы девку как-нибудь разделим». Сам ему бы врезал за эти слова. Такому все равно: хоть Ларьку, хоть Варьку.А кстати, кое-что изменилось. Назаров теперь простой отставной солдатик, а я как-никак председатель комбеда. И если что, так могу и власть проявить.— Комар, — сказал Семен, — как ты думаешь, с чего это так Федька Назаров припозднился?— Черти его знают. Может, в госпитале лежал. Может, загулял с какой-нибудь вдовушкой.— А может, в тюрьме сидел, как активный корниловец? Или еще какая контрреволюционная причина.Комаров сперва тупо уставился на Слепака, а потом хохотнул:— Точно, не зря он задержался. Надо бы его поскорее сюда привести. Допросить насчет генерала Корнилова.— Ну, Корнилов — это дело для уезда. А вот нам бы надо узнать, как он к своим старым кулацким приятелям относится, что сейчас от нашей власти в лесу прячутся. Готов ли он Советам на верность присягнуть?— Сеня, а не сходил бы ты к нему с парой товарищей? — сказал Комар.«Ишь ты, командиром командовать хочет», — с неудовольствием подумал Слепак.— Ты что, думаешь, за каждым контриком председатель должен ходить самолично? Сходи-ка сам.— Тогда и его помощнику бегать не след, — ответил Филька. — Но сходить надо. Тем более что пьяного Назарова повязать будет все же легче. Давай отрядим Топора. В напарники ему дадим бойца, чтоб был потрезвей.— Командиры, — послышался в дверях нежный голосок. — Командиры, пойдемте водку пить.Это была Дашка, местная поблядушка. Она прибежала на балкон, надеясь, что из командиров будет там кто-нибудь один, но ее ждало разочарование, каковое, впрочем, было недолгим.— Ты, Сеня, внизу распорядись, — сказал Комар. — А я еще покурю.Но курить он не стал, а взял Дашку за руку и свернул в барскую спальню, где из мебели остался только огромный диван (мужики вытащить не смогли). Все приходилось делать на ощупь — в доме было темно, освещалась лишь гостиная на первом этаже, где гулял комбед… * * * — Кулацкие списки составляет в нашем селе Филька Комар — грамотей великий. Раньше Фильку водкой поил — бедняк, раньше Фильку со двора гнал в шею — кулак. Полсела чохом в кулаках оказалось. Кстати, и я в этой бумажке… Два пуда зерна вывез.— Хороши дела, — покачал головой Назаров.— Да это еще цветочки. Пшеничка-то от нас уехала. А Слепак и Комаров остались. Усадьба барская уцелела — так они всем своим комбедом там засели. И нашей голоты туда немало потянулось, и из соседних деревень понабежало. Назвали себя Красной гвардией — один дед, что в гвардии служил, вслед им плевался. Ночью гуляют, а днем в округе порядки наводят…За окном злобно взлаял Волчок.— Видать, они пожаловали, — сказал Степан. — В такую пору больше некому.— Цыц, чертов сын! — раздалось во дворе. — Зашибу!Волчок продолжал лаять, но уже потише. Похоже, зашибли.Через пару секунд дверь открылась. На пороге стояли двое гостей: Колька Савельев да Витька Топоров, один в шинельке, другой — в пальтишке, и оба — с красными повязками на рукаве. Лариса ойкнула и успела скрыться в соседней комнате. Гости старались держаться браво, но чувствовалось — это им не так и просто. Они и в патруль-то пошли, чтобы немножко в голове посветлело после дурного первача недавней выгонки.— Здорово, соседи, — пробормотал Колька. Он снял картуз, и пальцы его правой руки на секунду сложились, будто для крестного знамения, но он смущенно взглянул на Топорова, после чего опустил руку. А Витька и не подумал сдернуть фуражку. Комбедовцы вошли в горницу.Реакция сидящих была разной. Немало выпивший Степан посмотрел на них зло. Тимоха испуганно икнул. А Никита Палыч только усмехнулся:— Здорово, обходчики. Сколько за вечер контры настреляли?— Контра нас боится, — сказал Топор. — Контра боится, трудовой народ — отдыхает. Кто спит, кто праздник празднует. Мы и заглянули на огонек да на стаканный стук. А заодно хотим узнать — какая такая радость соседям привалила…Но Колька, приглядевшись внимательней к сидящим за столом, рявкнул пьяным баском:— Да никак Назаров? Вот какая для радости причина. Здравствуйте, Федор Иванович.— Здорово, — ответил Назаров.— Поздновато ты, Федя, вернулся, — сказал Виктор Топоров. — У тебя, глядишь, вчера война кончилась, а у нас уже два месяца своя идет.— Для меня любая закончилась. Надоело.— А за трудовой народ в родном краю ты еще не воевал. Ладно, может, еще надумаешь. У нас войско веселое. Ни чинов, ни чищеных сапог, командира сами выбираем. Нравится — командир, не нравится — все руки подняли и коленом под зад.— Да что вы все про сапоги да командиров, садитесь за стол, — торопливо сказала старуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124