Он опять провел листьями по глазам девушки. Потом туннель закончился.
Перед путниками открылась страна, которая могла присниться только в прекрасном сне. Цветы всех возможных оттенков покрывали холмы и долины. Создавалось впечатление, что местность — роскошный гобелен, сотканный из драгоценных камней, сверкающих, как летнее солнце, и в то же время призрачных, как свет луны. В реках текла такая прозрачная вода, какой девушке раньше видеть не приходилось. Великолепными каскадами вода спадала к подножию гор. В фонтанах танцевали бриллиантовые струи, образуя сотни радуг. На высоких деревьях поражали нежностью и красотой одновременно и белоснежные цветы, и спелые фрукты. Мужчины и женщины, одетые в зеленые одежды, расшитые золотом, играли в какие-то мудреные спортивные игры или, сидя в густой траве, пели мелодичные песни и рассказывали истории. Без сомнения, это был мир более прекрасный и волнующий, чем можно описать словами.
Хозяин Пилгрет провел ее в здание, где вся мебель переливалась перламутром, поражая искусной резьбой, инкрустациями и украшениями из изумрудов. Миновав целую анфиладу комнат, они наконец пришли еще в одну, драпированную белой кружевной тканью, словно паутиной, причудливо сотканной в виде цветов. В центре комнаты стояла небольшая колыбель из морских раковин, отражающих так много света, что на нее больно было смотреть. На белоснежной простынке спал очаровательный крошечный мальчуган.
— Это твой подопечный, — сказал его отец. — Тебе нужно будет мыть его, одевать, выносить на прогулки в сад и укладывать спать, когда он устанет. Я в этих землях правитель, и у меня есть особые причины желать, чтобы рядом с малышом был кто-то из людей.
Пилгрет с энтузиазмом взялась за выполнение обязанностей и делала это с большим прилежанием и желанием. Девушка полюбила малыша, и тот отвечал ей взаимностью. Время летело на удивление быстро. Как ни странно, она совсем не вспоминала о матери и о доме. Живя в роскоши и чувствуя себя совершенно счастливой, Пилгрет не считала дней.
Но срок окончания договора в конце концов наступил, и однажды девушка проснулась утром в своем доме, в собственной кровати. Ей все показалось незнакомым, и она сама теперь выглядела совсем другой для тех, кто ее знал. Пилгрет перестала есть и пить. Ночью, вместо того чтобы спать, она бродила под звездами и смотрела на них, а утром обнаруживала себя лежащей в кровати, полностью измотанной, не имея сил встать. Девушка бледнела, худела, перестала улыбаться. Приходили многочисленные лекари и мудрецы, и всем она рассказывала одну и ту же историю о лорде Светлых, его ребенке и прекрасной стране. Люди знали ее пристрастие к фантазиям и сочли, что девушка просто лишилась рассудка. Но однажды к ним в дом пришла старая ведунья.
— Согни руку, Пилгрет, — попросила старуха.
Девушка выполнила просьбу.
Теперь скажи: «Пусть моя рука больше никогда не разогнется, если я скажу хоть слово лжи».
Девушка повторила слова старухи.
— Разогни руку, — сказала ведунья.
Пилгрет выпрямила руку.
— Девушка говорит правду, — сказала ведунья. — Ее уводил в свою страну Светлый.
— Поправится ли моя дочь когда-нибудь? — спросила мать.
— Я ничего не могу сделать, — грустно ответила женщина, покачав головой. — Может быть, со временем.
Бард замолчал, а герцогиня добавила:
— Рассказывают, что Пилгрет так и не оправилась. Она вышла замуж, но никогда ничего не хотела, всегда всем была недовольной и так и не узнала счастья, поэтому умерла молодой.
— Это так, — подтвердил Эрсилдоун. — Одни говорили, что она тосковала по Светлому лорду. Другие, что по Светлому Королевству. Не важна причина тоски, но погубил ее лангот.
— Это был муж Эйлиан? — спросила Рохейн.
— Нет. Эта история произошла позже, чем вторая. Я рассказывал их, не соблюдая хронологию. Вообще Светлые увели много красивых служанок.
— А смертных мужчин тоже постигала такая участь или только девушек и женщин? — спросила Рохейн.
— Конечно, — поспешила ответить герцогиня.
— Что ж, — сделала вывод Рохейн. — Мне кажется, эти небожители довольно опасный народ, эгоистичный и жестокий во многих отношениях. И, пожалуй, чрезмерно своенравный и слишком гордящийся бессмертием.
— Тем не менее их бессмертие не безусловно, — сухо заметил Бард.
— Что вы имеете в виду?
— Возраст и болезни им не грозят, но насилие может принести большой вред.
— И даже тогда, — вмешалась герцогиня, — можно только уменьшить их количество, но уничтожить полностью никогда.
— Но как насилие смертных может принести вред магии, которой владеют Светлые? — усомнилась Рохейн и, помолчав немного, добавила: — А возможно, чтобы кто-то из этого народа или люди смешанной крови остались в Эрисе? Например, дети от браков между Светлыми и смертными, как ребенок Эйлиан?
— Насколько известно, — сказал Бард, — таких детей родилось очень немного. Может быть, всего человек двадцать, не больше. Ни один из них не появлялся в нашем мире с тех пор, как закрылись проходы. Они предпочитают оставаться на другой стороне.
— А что касается потомства детей от смешанных браков?
— Их не осталось. Дети Светлых и людей оказались бесплодны.
— А не могло случиться так, что один из Светлых был похищен смертными? — спросила Рохейн.
— Могло, конечно! — ответила герцогиня. — Такое возможно, если знать, как это сделать. Многие смертные мужчины отчаянно влюблялись, увидев девушку Светлых. Откровенно говоря, некоторые их красавицы, которые хотели смертных мужчин, позволяли себе становиться невестами. Я не говорю — любили, потому что не верю в их способность любить так, как мы понимаем это чувство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143