А мы, увы, занимаемся случаями с престарелыми. Я повторяю: исключительно случаями, когда жизни престарелых кто-то или что-то угрожает! Следующий. А вы, мадам, ждите. Месяца через, два эти гринписовцы, я думаю, доберутся и сюда, помогут…
Бабулька посмотрела на него возмущенно, начала что-то квохтать. Впрочем, монстр, за которого она цеплялась мертвой хваткой, тут же испарился в неизвестном направлении. Объект для жалоб пропал, бабулька, как следствие, тут же слегка приумолкла… Потом из толпы вытянулась чья-то рука, фиолетово-пятнистую бабульку сдвинули в сторону. На ее месте тут же материализовалась другая.
У этой пятна отсутствовали. Напрочь. Она вообще была вся в одном цвете — бледно-лиловом. Волосы, одежда, кожа, глаза, крошки губной помады на иссохших губах…
— Я в трауре, господин инспектор, — с достоинством заявила дама, делая попытку подбочениться, но рука соскользнула с бока, облаченного в жесткий и блестящий, как кираса гренадера, костюмчик. — Я являюсь вдовой мага Брандмауэра, вечная память его последней субстанции…
Вдова решительно промокнула совершенно сухие глазки крошечным носовым платком. Опять-таки, платок был жестким и блестящим, как и все ее облачение.
Тимофей сделал печальное лицо.
— Меня обидел маг Куртмауэр. Позвольте доложить, ваша честь, — он меня выпорол!
«Боже, — с трагической ноткой прошептал про себя Тимофей. — Так унтер-офицерская вдова добралась и сюда…»
— Э-э… не в прямом, конечно, смысле, ваша честь. А только в переносном. Он выпорол мой портрет, который я прикрепила рядом с портретом моего покойного мужа в его кенотафе . Заявил, что мой любимый муж, покойный Брандмауэр, якобы являлся его другом! И он, дескать, умер только ради того, чтобы наконец избавиться от меня! Низкая и гнусная ложь, ваша честь!
— Точно, — пробормотал Тимофей. — Точно-точно…
И что ему прикажете делать с этой историей?
Несчастный маг Куртмауэр, которого дама железной хваткой держала за рукав, не сводил с него своих перепуганных глаз. Время от времени несчастная вдова прекращала утирать несуществующие слезы под абсолютно сухими глазами и злобно пинала мага Куртмауэра носком длинной изысканной туфли. Тот терпел, даже не вздрагивал.
«Господи, подскажи мне выход, — взмолился Тимофей. — Ты только подскажи! А уж я его непременно использую».
— Ужасно, — ехидно констатировал у него над ухом Вигала. — Гм… Я говорю, просто ужасно, когда несчастную вдову, не имеющую защиты, подвергают таким гонениям! — И добавил шепотом, предназначавшимся только для ушей Тимофея: — У вас затруднения, господин инспектор? Позвольте помогу…
— Конечно-конечно, — пробормотал Тимофей. — Только, умоляю, не заявляйте потом ненароком, что она сама себя выпорола…
Вигала шепотом огрызнулся:
— Я не люблю воровать у классиков!
— Да? И напрасно. По крайней мере, у классиков хоть воровать не стыдно…
Вигала возмущенно дернул загогулинами широких серебристых бровей — дескать, я, прирожденный эльф… да чтоб я воровал? Потом выступил вперед и с небольшой заминкой сообщил безутешной вдове:
— Дело, конечно, серьезное…
— Да, господин инспектор! — радостно взвизгнула горькая вдовица. — Вы уж его как следует… вы уж его как положено!
— Всенепременно, — солидно подтвердил Вигала. — Но и вы, почтенная, уточните… Лично вам физического ущерба нанесено не было?
Вдова начала с иканием всхлипывать:
— О инспектор… Он выпорол мой портрет! А ведь я вдова почтенного человека, мой муж входил в конгрегацию магов-искусников! А он взял и выпорол, вот так прямо взял и выпорол…
— Гм… Да, это, как сказала бы гоголевская городничиха, прямо-таки орер какой-то, — хриплым басом посочувствовал ей громила-эльф. — Но вы не волнуйтесь, дама, сейчас мы вас защитим. Значит, так — берете этого мага Куртмауэра за ручку, ведете во-он в ту гостиницу. Там при входе висит хорошее большое зеркало. Поставьте гражданина Куртмауэра прямо перед ним — и можете надавать его отражению столько тумаков, сколько вашей душеньке будет угодно. Повторяю — тумаки можно давать только отражению…
— Я могу дать ей свой портрет! — с готовностью предложил разом воспрянувший духом маг Куртмауэр. — Пусть… э-э… порет его. На досуге, между делом…
— Да, но… А как же частичная конфискация имущества?! — взвизгнула бледно-лиловая бабуля. — Трингус мюсли сказала мне…
— Трингус мюсли был нанесен материальный урон, — отрезал Вигала. — Который и был затем возмещен. Все по правилам, все в соответствии с артиклями Всемировой инспекции органов социальной… Вам был нанесен материальный ущерб, уважаемая?
— Э-э… Но мой портрет выпороли и…
— Маг Куртмауэр, Всемировая инспекция органов социальной опеки вынесла свое решение. Вы должны либо выдать почтенной вдове собственное изображение, с тем чтобы она могла пороть его на досуге, либо прямо сейчас пойти и встать перед зеркалом, дабы почтенная вдова еще более почтенного мага Брандмауэра отлупила ваше отражение в зеркале… Следующий!
Бабулька в бледно-лиловом пробормотала что-то негодующе. Затем ухватила повеселевшего мага Куртмауэра за руку и поволокла в направлении гостиницы. На полпути маг вдруг развернулся и выпалил:
— Я вот тут подумал… А может, это она сама себя выпорола? Я, собственно, в тот день пьян был, не помню… То ли это я ее образину на портрете порол, то ли это она сама.
— Иди-иди, — проворчал Тимофей. — Плагиатор нашелся. Это еще до тебя написали…
Толпа понемножку рассасывалась. Вигала выслушивал просьбы, значительно сводя при этом брови на переносице и повергая этим нехитрым телодвижением обвиняемых монстров в состояние, близкое к инфаркту, затем звучно-непререкаемым тоном оглашал решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88