Лосиха подходила все
ближе и ближе. Остановившись перед Сигмундом, она некоторое время смотрела
на него, как будто наслаждаясь видом своей жертвы, а потом раскрыла свою
пасть, готовясь перекусить ему горло. В этот миг в ноздри ей ударил резкий
запах меда. Лосиха снова закрыла пасть, внимательно обнюхала молодого
Вольсунга, а затем принялась слизывать мед с его лица. Она так увлеклась
этим, что наконец засунула ему язык прямо в рот. Сигмунд, который только и
ждал этого, крепко стиснул его своими зубами. Испуганная лосиха рванулась
прочь и изо всех сил ударила передними ногами в дерево, к которому был
прикован молодой богатырь. Дерево разлетелось на куски, и Сигмунд оказался
на свободе. Не теряя ни минуты, он, не разжимая зубов, перехватил своей
могучей рукой язык лосихи и вырвал его из ее горла. Из пасти
колдуньи-зверя ручьем хлынула кровь, и она мертвой упала на землю.
С первыми лучами солнца в лес прибежал старый слуга. На этот раз его
сопровождала Сигни, которой Сиггейр, уверенный в том, что франков уже
больше нет в живых, предоставил полную свободу. Какова же была их радость,
когда они увидели Сигмунда живым и на свободе, а лосиху - бездыханной у
его ног!
- Видно, не суждено тебе погибнуть бесславной смертью! - воскликнула
Сигни, горячо обнимая брата. - Ты совершишь еще немало подвигов, а Сиггейр
дорого заплатит нам за свое предательство.
- Придет время и для этого, сестра, - ответил ей Сигмунд. - А пока
пусть твой муж лучше думает, что последнего из Вольсунгов нет больше в
живых. Иди домой, а я зарою труп лосихи, чтобы никто ничего не заметил.
- Где же ты будешь жить, дорогой брать? - спросила Сигни.
- Здесь же, в лесу, - ответил Сигмунд. - Так что мы скоро увидимся. А
сейчас спеши назад, пока Сиггейр тебя не хватился.
Сигни попрощалась с братом и побежала домой, а Сигмунд взвалил на
плечи труп лосихи и отнес его подальше в кусты, где и закопал в землю.
В тот же день Сиггейр послал в лес своих воинов узнать, живы еще
Вольсунги, и те, вернувшись, доложили ему, что нашли дерево, к которому
были прикованы франки, разбитым, а рядом с ним свежую лужу крови.
"Видно, дикие звери или моя мать растерзали всех десятерых", - сказал
про себя Сиггейр, а вслух добавил:
- Теперь, Сигни, мы можем царствовать спокойно и нам не грозит ничья
месть - Вольсунгов больше нет в живых!
"Что бы ты сказал, Сиггейр, если бы знал правду!" - подумала Сигни,
но ничего не ответила мужу и лишь молча наклонила голову в знак согласия.

СИНФИОТЛИ
Вдалеке от королевского замка, в самой чаще леса, Сигмунд построил
себе землянку, в которой и поселился, терпеливо поджидая минуты, когда он
сможет отомстить Сиггейру за смерть отца и братьев. Мясо он добывал
охотой, а муку и овощи ему присылала все с тем же старым слугой Сигни, так
что он ни в чем не нуждался. Королева сама часто навещала брата и
рассказывала ему обо всем, что происходило при дворе ее мужа.
Так прошли долгие годы. За это время у Сигни родилось трое сыновей.
Когда старшему из них исполнилось десять лет, она привела его к Сигмунд и
сказала:
- Дорогой брат, испытай этого мальчика. Если ты убедишься, что он
честен и храбр, значит, в его жилах течет наша кровь, кровь Вольсунгов.
Тогда оставь его у себя и воспитай из него настоящего воина. Со временем
он поможет тебе отомстить Сиггейру за смерть деда. Если же он окажется
трусом, прогони его прочь, и я буду знать, что он не выдержал испытания.
Сигмунд согласился и оставил мальчика у себя. На следующий день, рано
утрам, он разбудил молодого королевича и сказал:
- Я ухожу на охоту, а ты тем временем возьми из ларя муку и испеки
нам хлеб. Да поторапливайся, я скоро вернусь.
С этими словами он взял свой лук и колчан со стрелами и ушел.
Вернулся он только к полудню, неся на плечах убитого оленя, и первым делом
спросил мальчика, испек ли он хлеб.
- Нет, - ответил тот. - Когда я хотел взять муку, в ней что-то
зашевелилось, и я побоялся ее трогать.
- Жалкий трусишка! - с презрением вскричал Сигмунд. - Ты настоящий
сын своего отца. Ступай же домой к матери и передай ей от меня, что из
тебя никогда не выйдет настоящего мужчины.
Горько стало на душе у Сигни, когда она увидела своего старшего сына
возвращающимся из леса. Она поняла, что он не выдержал испытания, однако
сдержала слезы и лишь строго-настрого приказала ему ничего не рассказывать
о том, где он был и что видел.
Когда же минул год и ее второму сыну тоже исполнилось десять лет, она
и его привела к брату и попросила испытать так же как и первого. И снова
Сигмунд, уходя на охоту, приказал мальчику испечь хлеб, но мальчик, видя,
что в муке что-то шевелится, побоялся ее трогать.
- Передай матери, что, видно, от гнилого дерева могут родиться только
гнилые плоды, - сказал Сигмунд, отсылая его домой.
Как ни крепилась Сигни, она не могла сдержать слезы, когда увидела
перед собой своего второго сына и услышала от него жестокие слова
Сигмунда. Теперь она возложила все надежду на третьего, самого младшего из
своих сыновей, которого звали Синфиотли.
Синфиотли не был похож на своих старших братьев. Он был так силен,
что в борьбе легко побеждал их обоих, и так смел, что не боялся вступать в
драку даже с теми, кто был намного сильнее его самого. Однажды, чтобы
испытать его терпение, Сигни пришила ему рукава куртки прямо к коже, но
Синфиотли только улыбался, не показывая даже виду, что ему больно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69