– Что ты, царь Далмат, – взмахнул Ваня руками, – разве может мне надоесть твое царское величество? А только птица огнецветная, что ты мне за службу подарил, мне не для утехи и не для забавы нужна. Должен отвезти я ее в державу медную, царю Елисею на поклон. Обещался мне владыка Медного царства за нее дочь свою, Светлояру-царевну отдать. Невеста она моя, – добавил Ваня.
– Ишь ты, – так и хлопнул в ладоши Далмат, – чего выдумал, за семь верст киселя хлебать! Коли тебе так жениться на царевне приспичило, бери мою Калину! И девка сама хороша, и приданое…
Тут царь завел свою прежнюю песенку, сводящуюся к тому, что Иван должен непременно стать его зятем. Ваня как мог отнекивался, поначалу вежливо, потом уже грубее, наконец не выдержал и, взвыв, бросился будить Весту. Царь не отставал:
– Да погоди! Куда ты, чумной! Тебе же, дураку, такую невесту предлагают! Такую девку! Все при ней: и лицом пригожа, и статью…
– Веста, – простонал Иван, – вставай, милая!
Волчица шумно вздохнула и потянулась. Открыла глаза и посмотрела на Ваню:
– Здравствуй, Иванушка!
– Доброе утро, – облегченно улыбнулся Иван и, оглянувшись на царя с тревогой, быстро зашептал ей на ухо: – Спасай, милая, мне тут снова Калину сватают, я уж не знаю, куда деваться!
– А ты чего же? – хихикнула волчица. – Она что, девка и впрямь ничего, бери – не пожалеешь!
– А, чтоб вас! – в сердцах воскликнул Ваня и пошел будить Пересвета под непрекращающийся бубнеж царя Далмата.
– Пересвет!
– …а в приданое дам я торговых городов сколько стребуешь…
– Вставай, Пересвет!
– …свадьбу, коли захочешь, сыграем с размахом, музыкантов назовем столько, что и раньше не бывало, и впредь не будет…
– Пересвет! – заорал Ваня в бешенстве. – Да вставай же!
Царь будто ничего не замечал и продолжал как ни в чем не бывало:
– Царство поделю по-братски. Половина тебе – половина мне, как хошь, так и правь. А как войдешь в пору, да сам станешь царствовать…
Но тут, к счастью для Ивана, как раз проснулся Пересвет и зевнул до того громко, что колыхнулся полог над кроватью.
– Доброе утро, Иван!
– Доброе, доброе, – пробормотал Ваня, окончательно одуревший от назойливого сватовства.
– Здравствуй, Пересвет, – улыбнулась подошедшая Веста, – ну как, в дорогу, что ли? Теперь наш путь лежит в Медное царство!
– В дорогу, – кивнул Пересвет, взял из рук Вани клетку и завернул ее в" попавшийся под руку коврик.
Птица попыталась что-то вякнуть, но так почему-то и не решилась, ограничившись жалким писком, больше похожим на кваканье.
– Ну, вперед, – кивнул Иван, – давай веди меня, Пересвет!
Тот взял его за ворот рубахи и, вежливо кивнув царю, пошел из горницы. Веста, ткнув на прощание носом царя в живот, шустро побежала за ним. Только тут Далмат опомнился:
– Куда?! А как же свадьба?
Иван простонал и понесся вперед, волоча за собой Пересвета. Тот, с трудом держа в руках тяжеленную клетку, еле поспевал, боялся ненароком придушить Ваню, но в то же время и не мог отпустить его ворот, зная, что стражники будут особо зорко следить за тем, как он обращается с пленником. В коридоре, где еще вчера шла развеселая гулянка, сегодня было все прибрано и вычищено до блеска. Четверо подтянутых стражей стояли у четырех дверей, крепко сжимая боевые топоры. Как по команде, они низко поклонились царевичу Пересвету, и только один из них осмелился робко у него поинтересоваться:
– Как прошел допрос, государь?
– Хорошо, – коротко ответил Пересвет, – царь Далмат уже почти готов передать царствование великой царице Рогнеде.
– Вот это новость так новость! – восхитился стражник и тут увидел в руках у Пересвета серебряную клетку. – А птичку ты куда нести изволишь?
– В подарок царю Елисею, – честно признался тот, – по личной просьбе.
– Эвон оно как! – глубокомысленно протянул страж. – А я и не знал, что царь Елисей птичками интересуется.
– Интересуется, – ответил Пересвет уже на ходу, – потому и просил меня.
– Угу, угу, – согласно закивал страж, – ну, значит, обрадуете батюшку.
Пересвет открыл дверь и быстро пошел прочь. Пару раз еще попадались на пути воины и стражники, но все были уже уведомлены о том, что ночью к царю Далмату явился сам царевич, и не задавали никаких неприятных вопросов.
Из дворца все выбрались спокойно, если не считать того, что уже на крыльце птица решила подать голос. Но на нее никто не обратил внимания, а Пересвет, дотолкав Ваню до ворот, с шумом поставил клетку на землю.
– Конь мой где? – строго обратился он к дежурившим стражникам.
Те, поклонившись, хором ответствовали:
– В конюшне, государь!
– Привести, да поживее! – приказал Пересвет.
Один из стражников еще раз поклонился и быстро побежал за Хранимиром. Остальные молча стояли, вытянувшись в струнку и ожидая, что же скажет грозный царевич. Но Пересвет молчал, еще крепче сжимая Ванин ворот, и о чем-то крепко думал. Через несколько минут из конюшни прибежал запыхавшийся стражник, ведя в поводу могучего коня. Хранимир был перекован, грива заплетена в мелкие косички, сбруя начищена до блеска.
– Молодцы, постарались, – одобрительно кивнул Пересвет, взобравшись в седло, – кто главный конюший?
– Я, царевич, – нахально соврал стражник, бегавший за конем, – Мишатой Остромирычем люди зовут!
– Молодец, Мишата, – похвалил его Пересвет, – хорошо свое дело знаешь!
Стражник довольно засопел, а Пересвет, тычком усадив Ваню перед собой, легонько ударил Хранимира по бокам. Конь взвился и помчался стрелой, Веста побежала следом.
– Эх, – хлопнул Мишата в ладони, – хорошо дело слажено! Теперь и царь отметит, а главное, царица не забудет:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110