Оскар на прощание принёс подарок. Из крышки часов сделал брошку в виде книжечки, старательно вырезал надпись: "Капитал" Маркса, том I - на память о наших занятиях".
- До свидания, дорогой товарищ Энгберг! - простились Надежда Константиновна и Владимир Ильич. - Придётся ли встретиться?
- Вот революцию сделаем... - ответил Оскар.
Двадцать девятого января до рассвета, когда в Шушенском ещё сонно глядели тёмные окна, дымы еще не поднимались над трубами и за околицей склонилось к земле предутреннее мглистое небо, у крыльца остановились двое саней. Утирая фартуком слёзы, забегала туда-сюда Паша. Владимир Ильич принялся грузить книги и вещи. Все помогали, суетились.
- Сядьте, да сядьте же, посидеть перед дорогой надо, - уговаривала Елизавета Васильевна.
Посидели молча.
- Едем! В путь! - вскочил Владимир Ильич.
Мороз стоял основательный. Владимир Ильич помог женщинам надеть в дорогу дохи. Укутал, подоткнул с боков сено, чтобы не дуло.
- Владимир Ильич, а вы-то без дохи, обморозитесь! - забеспокоилась Елизавета Васильевна.
- Меня радость греет, что едем на волю, никакой мороз не прошибет, ответил Владимир Ильич.
- Ну хоть муфту мою возьмите, руки-то спрятать!
Он засмеялся, взял муфту, залез в сани. И кони рванулись.
Вот и Шушенское позади, навсегда. Вот и небо заяснелось. Вспыхнуло облачко. Полился на востоке из-за края земли розовый свет. И торжественно поднялось дневное светило.
И на душе у Владимира Ильича было торжественно. Первое утро свободы! За последние месяцы он похудел в ожидании конца ссылки, опасался всё, не придрались бы власти, не прибавили бы срок.
Владимир Ильич думал, думал. Всё об одном. О возобновлении партии. Когда Владимир Ильич был в ссылке, в Минске созвали I съезд, в 1898 году. Но тут же власти арестовали почти всех организаторов партии. Надо восстанавливать партию. Газета - первый для этого шаг. Нелегальная, марксистская газета. Она соберёт и объединит все передовые силы России. Вот о чем думал Владимир Ильич.
А дорога бежала. Останавливались на почтовых станциях только затем, чтобы поменять лошадей да поесть. Эх, позабыли пельмени! Вкусны мороженые, стукающие в мешке, как орехи, пельмени, с луком и перцем, особенно в дальней дороге, когда надышишься досыта чистейшим воздухом, нажжёт щёки колючий мороз! Досадно, забыли!
Далеко ехать до города Минусинска. Да от Минусинска больше трёхсот вёрст до станции Ачинск. День и ночь ехали. Дни стояли яркие, солнечные, с синевой небес, разрисованными жемчужным инеем ветками, блистанием снега. Ночи лунные. Огромная луна в просторном небе плыла как корабль между редкими звёздами. В ночи звонче перекликались бубенчики.
Прискакали на станцию Ачинск на пятый день, на рассвете. Станционный колокол пробил: близится поезд.
Громко дыша, чёрный, в саже и масле, паровоз подтащил пассажирский состав. Минута остановки. Колокол пробил отправление. Долгожданное сбывалось. Впереди новая жизнь.
ИЗ ИСКРЫ - ПЛАМЯ!
Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадёт ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.
Так писал Пушкин декабристам в Нерчинские рудники. Поэт-декабрист Одоевский ответил Пушкину:
Наш скорбный труд не пропадёт!
Из искры возгорится пламя!
Владимир Ильич решил дать газете название "Искра".
В Шушенском он обдумал газету от первой до последней строки. Теперь надо было её создавать. Вернувшись из Сибири, Владимир Ильич поселился в Пскове. Один. Без Надежды Константиновны. У Надежды Константиновны не кончилась ссылка - ведь она позднее попала в тюрьму и Сибирь, - поэтому теперь ей назначено было доживать срок в Уфе. А Владимиру Ильичу разрешили жить в Пскове. Трудно расставаться с Надюшей. Но даже в мыслях ни ему, ни ей не пришло, что можно бы подождать, помедлить, пока кончится срок её ссылки. А тогда уж... Нет, Владимир Ильич не мог медлить и ждать. Революционная работа неотложна. Самое главное дело, смысл жизни. "До свиданья, Надюша. До встречи".
В Пскове Владимир Ильич развернул подготовку "Искры" вовсю. Выезжал в разные города. Всюду искал товарищей для работы в "Искре". Надо было подготовить авторов, которые писали бы в газету статьи. Надо найти агентов-распространителей. Ведь "Искру" нельзя обыкновенным способом продавать в газетных киосках. Живо засадят в тюрьму. Значит, распространять надо будет тайно. Надо раздобыть денег на выпуск газеты. И денег Владимир Ильич раздобыл.
На первое время деньги для "Искры" дала учительница вечерней рабочей школы Александра Михайловна Калмыкова. Она хоть и была владелицей петербургского книжного склада, а дружила с марксистами, особенно с Владимиром Ильичом.
Всё подготовлено. За четыре месяца Владимир Ильич, как говорится, гору своротил.
Но где же выпускать "Искру"? Разве можно было в России печатать такую газету? Против царя. Против помещиков и фабрикантов. Против полицейских чиновников. Конечно, нельзя выпускать в России такую газету! Где же?
Владимир Ильич посоветовался с товарищами. Обсудили со всех сторон и решили выпускать газету за границей. Конечно, и там выпускать такую газету можно было только в глубокой тайне. Но там всё же не так много было русских полицейских ищеек, не сразу угодишь за решётку.
Решено. Владимир Ильич съездил попрощаться с Надеждой Константиновной - у неё только через девять месяцев кончится ссылка, - и поезд помчал его в далёкие чужие края. Надолго ли? Оказалось, надолго.
В немецком городе Лейпциге, с узкими улицами, островерхими домами и кирками, было много фабрик и ещё больше типографий и всевозможных книжных лавочек. Жил в Лейпциге один немец, лет тридцати пяти, по имени Герман Рау, весёлый, усатый, подстриженный бобриком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66