Большинство делегатов было за Ленина. Их стали называть большевиками. Кто за рабочую революцию, за счастье народа, за ленинскую Программу, за Ленина - тот большевик. А тех, кто на II съезде откололся от Ленина, назвали меньшевиками, их было меньше. Меньшевики отошли от революционной борьбы. Большевики, напротив, теснее собрались вокруг Ленина.
Съезд работал, заседания шли одно за другим, а возле мучного склада стали появляться подозрительные личности. Шныряли, подсматривали. Оказывается, бельгийская полиция распознала, что съехались русские революционеры, целую толпу шпиков подослала следить. Надвигалась опасность. Пришлось всему съезду перекочевать в новое место. Переехали в Лондон. Там продолжалась работа. Тоже тайно. Каждый день приходилось менять адрес, искать для заседаний пристанище. Вот в каких трудных и опасных условиях шёл второй съезд.
Ленин победил. Большевики были с ним, неустрашимые и пламенные соратники Ленина!
...В Лондоне часты дожди. И тут долго сеял меленький дождичек, лондонцы ходили под большими зонтами. Прямо-таки запружены были улицы зонтиками. На час прилетит ветер с Ла-Манша, разметёт в небе плотные тучи, блеснёт голубизна, засветит солнце. И снова дождь.
В один такой сырой день после съезда, когда сверкнул ненадолго луч солнца и скрылся за тучами, Ленин сказал:
- Товарищи! Двадцать лет назад здесь, в Лондоне, умер Карл Маркс. Поедем поклониться могиле великого Маркса.
- Поедем, - согласились большевики.
И они отправились все вместе на кладбище. Кладбище было в парке, расположенном в северной части Лондона на высоком холме. С холма далеко виден был Лондон. Тёмные от копоти здания, тёмные крыши, дымные трубы заводов.
На могиле Маркса лежала плита из белого мрамора, словно в раме из ярко-зелёной травы.
Куст роз в изголовье. Лепестки печально поникли. Сеял дождь. Чёрные зонтики медленно двигались улицами.
- Товарищи, - негромко сказал Ленин, сняв шляпу. - Великий Маркс - наш учитель. Поклянёмся над могилой Маркса, что будем верны его учению. - И добавил: - Никогда не оставим борьбы. Вперёд, товарищи. Только вперёд.
ЗЛОДЕЙСТВО
В Петербурге на Путиловском заводе уволили троих рабочих. Ни за что. Не понравились мастеру - и всё тут, уволены. Буря поднялась на заводе.
- Нет у нас прав. Давайте нам права. Долой мастеров-живодёров! требовали путиловцы.
Вспыхнула стачка. Все путиловцы, все до единого, отказались работать. Завод стал. В тот же день остановились ещё два завода. А через день бастовало уже 360 заводов и фабрик. Затихли станки. Петербург оцепенел, притаился. Все ждали, что будет.
В воскресенье 9 января 1905 года тысячи рабочих вышли на улицы.
- Идём к царю милости просить, - говорили рабочие. - Царь-батюшка, заступись за правду, не дай пропасть с голоду.
Большевики отговаривали: не ходите, не послушает вас царь.
Рабочие шли: царь не знает, как бедует народ. Узнает, так вступится. Припугнёт лихих мастеров и хозяев. А то уж совсем житья не стало рабочим.
Рабочие несли царю петицию со своими просьбами. Утром в воскресенье со всех концов Петербурга двигались, двигались к Зимнему дворцу рабочие шествия. Текли вдоль улиц, выливались на площади. Качались над головами церковные хоругви, поблёскивая золочёным шитьём. Плыли на вышитых полотенцах иконы. Шли и дети и женщины. С верой, мольбой.
Но что это? На перекрёстках построены отряды солдат. Ружья у ноги. Офицеры перед строем в белых перчатках.
В это время на Дальнем Востоке шла война. На суше и на море были жестокие бои. Почти год назад напали на Россию японцы. Русские генералы оказались совсем не готовы. Русские войска терпели изо дня в день поражения. Тысячи солдат погибали где-то далеко...
А здесь, в Питере, царские офицеры вывели солдат против своих безоружных рабочих. Расставили по всей столице. Зачем?
- Для порядку, - объяснял один рабочий, держа у груди икону пресвятой божьей матери. - Толчеи, стало быть, опасаются.
Рабочий этот вышел на улицы вместе с женой. Огромные, как чёрные ямы, глаза мрачно блестели на её истомленном лице.
- Воротилась бы домой, - поглядев на жену, сказал рабочий. - Лица нет на тебе. Ребятишки одни в каморе заперты. Не сотворили бы чего... Вернись, Татьяна, домой.
- Нет, нет! - исступлённо заговорила она. - Выйдет к народу царь, кинусь в ноги. Царь-батюшка, пожалей ребятишек! Сердце-то царское и помягчеет. У самого, чай, дети.
Каменная громада Зимнего дворца неприступно высилась в глубине площади. Сотни окон немо глядели. Снег перед дворцом был нетоптаный, белый. Плотная цепь солдат с угрюмыми лицами охраняла дворец. При виде толпы офицер поднял руку в перчатке. Ружья вскинулись к плечу.
- Братцы, не стращайте, солдатики! - закричали рабочие. - Свои ведь идём. С добрым словом к царю.
- Неужто он один в таком дворце громадном живёт? - изумлялась Татьяна, дивясь величественному, как крепость, дворцу.
- Стой! Не ходи дальше! - прокричал офицер. - Нельзя. Не сметь дальше!
Рабочие смешались. На минуту произошла заминка. Но задние, не видя солдат, напирали.
- Боже, царя храпи! - разносилось по площади.
Рабочие в передних рядах подняли белые платки и махали ими.
- Мы - мирные! Царю просьбу несём! - кричали рабочие и шли с хоругвями, иконами, белыми платками.
- Пли! - приказал офицер.
Раздался треск. Непонятный, негромкий. Вспышка. Человек двадцать из толпы рабочих рухнули наземь.
Татьяна охнула, схватилась за мужа и медленно сползла к его ногам.
- Татьяна!.. - не веря, крикнул он.
Она лежала на боку, уткнувшись в снег мёртвым лицом.
- Пли! - повторилась команда.
- Пли! Пли! Пли!
- Убили нас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66