Ворон ворону глаз не выклюет. Мы отвлеклись, хватит об этом.
А. Б.: Отвел, значит, меня Сережа в отдел кадров НКГБ. Узнали, что имею боевой опыт, и без разговоров оформили на загадочную должность "шофер-разведчик I категории". Эту странную квалификацию мне присвоили, наверное, с учетом спортивных достижений. Разведывать, разумеется, было нечего, попал в "общий наряд". Посадили на машину охраны Г. Димитрова. Месяца два поработал, наблюдая коминтерновских бонз.
Н. Я: Ну уж бонз, Александр Николаевич.
А. Б.: Николай Николаевич, точно, бонзы. Высокомерные, через губу не переплюнут. Тот же Димитров никогда не здоровался, смотрел мимо. С надутым видом изволил следовать на шикарную дачу в Горки-П,* это рядом с Горками Ленинскими, километров 40 по Каширскому шоссе. Откормленный, одетый с иголочки, а мы, обслуга, для него были "быдло", нас просто не замечал. Фасонистые помощники Димитрова, как и он сам, жравшие и жившие за наш счет, не скрывали высокомерия к нам, русским. Они - "европейцы". Повидал потом я эту "Европу"! Русскому и вспомнить тошно.
Повозил других коммунистических знаменитостей. В дни XVIII* партконференции весной 1941 года обслуживал Куусинена, жившего в Доме правительства и на даче в Горках. Плюгавый такой, высокомерный финн, коряво говоривший по-русски. Как и Димитров, ни здравствуй, ни прощай, а спиртным от него несет. Наверное, хорошие коньяки и вина потреблял. А у меня тогда перед глазами стояла та война в лесах Финляндии, когда Куусинена объявили главой какого-то "правительства", пребывавшего на нашей земле. И за то, чтобы этот тип воцарился в Хельсинки, клали наших парней в той войне. Они часто снились тогда в белых снежных саванах... К войне привыкать трудно...
Работа в гараже была организована отлично. Обязанности четко расписаны, с лихвой хватало времени для продолжения занятий мотоспортом - лучшее лекарство, чтобы потускнели ужасы войны. И снова "Динамо"! Сине-белые цвета спортивного общества вдохновляли.
Рядом родные и друзья. Мы, мотогонщики, жили одной большой семьей. Все знали все обо всех, каждый был как на ладони. "Плечо друга" не было фразой. Солидарность, товарищество, коллективизм - эти качества воспитывали в нас старшие наставники.
В прекрасном спортивном коллективе я быстро рос как мотогонщик и добивался нешуточных успехов. Стоит ли говорить, что кроссы по пересеченной местности неизбежно повышали мою водительскую квалификацию. Я научился не только чувствовать дорогу, но постепенно приобретал неоценимые навыки преодоления препятствий автоматически. Не думая. Но так могло показаться только на первый взгляд. На деле за всем этим стояли десятки и сотни часов упорных тренировок.
Обращаясь к тем далеким годам, вновь ощущаю, увы, только мысленно, какую-то легкость, оптимизм. Я был доволен жизнью, твердо уверен, что прилежание, честный труд неизбежно вознаграждаются.
Как и мои сверстники, я верил в светлое будущее. Подтверждения тому видел на каждом шагу - начиная от того, как хорошела дорогая Москва, до восторга по поводу быстрого совершенствования мото- и автотехники. Нисколько не покривлю душой, заявляя - мое поколение уверенно смотрело в будущее. Порукой было то, что не вызывало ни малейших сомнений - успехи социализма.

Грянула война!
22 июня 1941 года страшная беда обрушилась на Советский Союз. Немцы напали на нас, загрохотала Великая Отечественная. Пришло время проверки страны и нас, русских. С первых дней неслыханной в истории человечества войны честь и достоинство мужчины определялись тем, что он делал для фронта, для Победы. Личная жизнь растворялась в военных усилиях громадной Страны Советов.
Современники и участники тех событий отлично понимали, что на их долю выпал славный жребий - внести посильный вклад в эпохальную борьбу. Уже тогда выделялись и отмечались те, кто стоял в первых рядах защитников Отечества. По ним равнялись тысячи и тысячи, каждый день встававшие под знамена Красной Армии. Рассказы о лучших, как правило, были адресными. Глубокой осенью, когда все мы жили в густой тени Сталинграда, "Вечерняя Москва" 31 октября 1942 года печатает очерк нашего замечательного спортсмена, заслуженного мастера спорта Платона Ипполитова о земляках-москвичах "Семья водителей". Главный герой очерка на тот день А. Н. Бучин. Итак:
"Александр стал водителем при штабе. В непогоду, по бездорожью и разъезженным путям, вброд и по оврагам, по пескам и вязкой глине с одинаковым искусством водил спортсмен свою машину, доставляя командира или приказ в предельно сжатые сроки на любой участок многоверстной линии фронта. Дорожных препятствий как бы не существовало, непроезжих путей не было.
По заминированным полям, по горячей полосе наступления, ночью, на ощупь, с гоночной скоростью по мало-мальски твердой дороге мчал вездеход Александр Бучин, перекрывая все существующие рекорды спортивного кросса. Машина в руках спортсмена на вихревой быстроте выпутывалась из самых опасных и рискованных положений.
Однажды командир спешил, он был вызван командованием. Александр пустил машину по шоссе во весь бензиновый опор. Спидометр показывал 130 километров в час. Вдруг машина попала на загрязненный участок гладкого, прямого шоссе. Внезапно пропало сцепление баллонов с поверхностью дороги. Тяжелую машину швырнуло как щепку. Автомобиль прыгнул в обратную сторону, седокам угрожала неминуемая гибель.
Александр с неуловимой быстротой и непостижимой точностью перебирал руками руль, вращал штурвал то в одну, то в другую сторону. Укрощение строптивой машины произошло в доли секунды. Глазомер, точность, быстрота, хладнокровие гонщика вернули машине утраченное направление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94