– Это не арабский?
– Видишь ли, это… неприлично.
– Что?.. – Джесс ожидала чего угодно, но только не этого.
– Я, безусловно, узнаю этот текст. Мне посчастливилось ознакомиться с оригиналом. Еще в Кембридже. Он довольно известен среди арабских студентов. Не думаю, чтобы его переводили на английский. Это цитаты из древнего… эротического пособия. Стихи на классическом арабском. В первом отрывке речь идет о мужчине, обсуждающем… некие действия. Второй описывает один из физических признаков женщины.
– Грязная книжонка. – Джесс откинулась на спинку стула и расхохоталась. Как же она ошиблась!
Преподобный Палмер погрозил ей очками:
– Не представляю, где ты это взяла. И думаю, что не признаешься. Но читать тебе подобное не следует.
– Это на арабском, так что читать мне не придется. – От смеха у нее на глазах выступили слезы. – А я-то думала, что раскопала большую тайну. Надо же… Тайком лазить по ящикам, чтобы наткнуться на грязный романчик. Господи, какая же я дура! Да, такое со мной не часто случается.
– Верно, не часто. – Преподобный разгладил края листков. – Ты всегда отличалась большими способностями, даже в детстве. Я всегда был о тебе очень высокого мнения.
– Но последнее время я не такая способная. – Она убрала странички с арабским текстом в сторону, в коробку для вырезок. Затем пробормотала: – А папино дело… Ах, я не могу все это распутать. Ведь это не трюм грузом заполнить. Все время что-то ускользает. Я складываю семь и двадцать два – и получаю в результате красный цвет.
– Может, я могу помочь?
– Вы уже помогаете. Вы – один из тех, кто мне не лжет. – Она пожевала кончик косы. – Знаете, преподобный… – Джесс хотела задать ему еще один вопрос, но не могла найти нужные слова. – Видите ли, я пришла сюда… У меня проблема. Я хотела просить вас… – Она умолкла.
– Да, я слушаю. – Священник принялся наводить порядок среди своих бумаг на столе.
Собравшись с духом, Джесс выпалила:
– Что делать, если тебе кто-то нравится, а ты боишься, что он совершил нечто ужасное? – Она не думала, что задаст вопрос в такой форме, пока не произнесла эти слова.
Преподобный внимательно на нее посмотрел:
– А что ты собираешься делать?
Ей никогда не удавалось провести священника.
– Мне кажется, я знаю, что делать. – Она вздохнула. – Но это очень болезненно. Болезненно в любом случае. Он в самом деле… мне нравится.
Священник взял очки и раскрыл их, затем снова сложил.
– Мне жаль, Джесси.
– И это все, что вы можете мне сказать? А ведь вы всегда говорили мне, что все наладится. – Она попыталась улыбнуться. – Мне, наверное, придется донести на него, святой отец. Можете представить, как я себя чувствую?
– Думаю, что тебе несладко придется. А он хороший человек, этот твой друг?
– Не совсем. Похож чем-то на меня. Но мы не то чтобы друзья. Я на сей счет насочиняла. – Джесс в смущении добавила: – Впрочем, не важно. Не думаю, чтобы из этого что-нибудь вышло.
– Тогда мне и впрямь жаль. Я всегда надеялся, что ты встретишь в один прекрасный день хорошего человека, который станет для тебя подходящей парой. Я всегда хотел видеть тебя счастливой.
– Не думаю, что после этого сумею стать счастливой.
Джесс подняла глаза, и преподобный увидел в них всю глубину ее страданий. Наверное, он был единственный человек в целом мире, перед которым она могла не скрывать свою тоску. Преподобный не стал говорить о счастливом исходе, слишком многое повидал он в своей жизни.
Пожав плечами, Джесс отвернулась.
– Может, он невинен, как ягненок, играющий на лужайке, а я – излишне подозрительна. Он все время повторяет, что я должна поверить ему.
– А ты что?
– Иногда верю. Ловлю себя на том, что верю, и тут же стараюсь запретить себе верить.
– Наверное, стоит к себе прислушаться.
– Не слишком хорошая идея. Я… с ним глупею. – Уже было поздно запрещать себе любить Себастьяна. – И чего только люди не делают ради какой-то идеи из книжки. Как будто во Франции – рай на земле. Я была там и все знаю. Тайная полиция. И все вокруг – воры.
– Ты очень наблюдательна, Джесс.
Из главной комнаты донесся грубый смех, но священник не обратил на него внимания.
– Но я должна уметь отличать хорошего человека от плохого. Насмотрелась на тех и других. – Джесс встала. – Почему так получается? Вы никогда не говорите мне, что делать, а я все равно делаю то, что надо…
– Ты о чем?
– Ведь я должна доказать, что он невиновен?
– Похоже, что так, Джесс. Что-нибудь еще?
– Этого, пожалуй, хватит на некоторое время. Ведите меня к вашему надежному провожатому, преподобный. Вы не представляете, сколько у меня еще сегодня дел.
– Ну, в этом-то недостатка ты никогда не испытывала. – Палмер вылил ее чай обратно в чайник. – В доме Бастарда Кеннета тебе безопасно? Слишком уж суровый у него вид…
– Да, верно.
Джесс накручивала на палец выбившийся из косы локон.
Палмер в задумчивости покачал чайник.
– Но я слышал, что он – человек слова. Человек чести.
– Ах, все не так просто.
– С тобой и не бывает просто. Я дам тебе в провожатые миссис Тримбл. Никто в здравом уме не нападет на миссис Тримбл. Даже я боюсь ее.
Святой отец открыл дверь, и они вновь вошли в многолюдную столовую, где пищали дети и громко разговаривали женщины. А один человек, раскачиваясь на скамейке, кричал что-то о воображаемых тараканах, ползающих по его телу. Окинув спокойным взглядом эту картину, священник обернулся к девушке:
– Да хранит тебя Господь, Джесс.
– Думаю, что у Господа и без меня полно забот, – пробурчала в ответ Джесс.
Она сделает то, что должна сделать для освобождения отца. Трусость – слишком большая роскошь, которую она не может себе позволить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90