Она пела так проникновенно, что Сарина как завороженная застыла на стуле и ее сердце бешено забилось. Она не понимала слов, но чувства, наполнявшие эти слова, пробудили в ее груди нежное и горестное томление. Очевидно, Мэй пела о запретной любви, и странные, полузабытые ощущения охватили Сарину.
Пара сильных рук держала ее в объятиях, крепкое, мускулистое тело прижималось к ее телу, склоняя уступить и сдаться. Она чувствовала, как желанные губы приближаются к ее губам, и затрепетала, когда ощутила удивительное чувство единения. Сарина с силой тряхнула головой, и видение рассыпалось на маленькие кусочки мозаики, но золотистые глаза выдавали ее. Они сверкали бусинками слез, точно такими же, как те, что проложили серебристые дорожки по щекам Мэй.
Мэй продолжала петь, и Сарина украдкой бросила взгляд на Во. Он сидел с закрытыми глазами и, казалось, спал. Отведя взгляд, она вздрогнула и выпрямилась на стуле. На одной из полупрозрачных белых панелей, ведущих во внутренний двор, обозначился темный силуэт. Через мгновение силуэт расплылся, и в дверном проеме появилась фигура мужчины. И в этот момент, словно какая-то сила поманила ее, Мэй открыла глаза. Она неуловимым движением – или это только показалось Сарине? – чуть повернула голову, посмотрела на вошедшего и еле заметно кивнула.
Фигура мгновенно исчезла, и ледяные иголочки страха вонзились Сарине в спину. Она успела узнать незнакомца. Это был Чен.
Глава 6
Измученная за день и едва ли сознающая, что ее сон более не сопровождается ударами волн о борт корабля, Сарина крепко спала до самого утра. Лишь только скользнув в страну небытия, она увидела бегущую девушку, чьи черные волосы летели над головой, словно гигантская черная птица. Она бежала к темному силуэту, ожидавшему ее среди цветов, туда, где переливался малиновый шар заходящего солнца. Он распахнул ей навстречу руки, и они вдруг превратились в челюсти ужасного дракона. Сарина откинула голову и завизжала, но столб огня из ноздрей дракона заглушил ее крик, а его глаза из угольно-черных стали ярко-зелеными.
Тяжело дыша, Сарина испуганно села на кровати, не сразу сообразив, где находится, и обнаружила, что жар, который опалял ее в ночном кошмаре, исходил не из пасти дракона, а от яркого солнца, пробивающегося сквозь вощеную бумагу раздвижных панелей. Но даже встав с постели и сделав несколько неуверенных шагов по комнате, она все еще ощущала на себе взгляд горящих зеленых глаз.
Сарина отодвинула одну из панелей, надеясь, что ароматный утренний воздух развеет остатки сна. Но ночные образы никак не уходили. Оглядев пустынный двор, она не могла отделаться от ощущения, что мимо окон крадется какая-то пригнувшаяся фигура. Что связывает Чена, единственного сына землевладельца, и Мэй, изящную молодую служанку его матери?
Во Шукэн и Чен завтракали рано, а Сюе и Ли еду по утрам подавали к ним в комнаты, так что Сарина ела одна. Она уже вставала из-за стола, когда в дверях появился Во.
– Надеюсь, вы хорошо спали, мисс Пейдж? – спросил он.
– Да, благодарю вас, – ответила Сарина. – Я вчера очень устала.
В нем ощущалась живость, сдерживаемая энергия, которые передались и Сарине, когда он взял ее за руку.
– Мне сейчас нужно отправляться в город, – сказал Во, – но позвольте сначала показать вам летний домик. Именно там вы в скором времени познакомитесь с моими дочерьми.
Нервное возбуждение охватило Сарину.
– Я с нетерпением жду встречи с ними, – сказала она, скрывая улыбкой смутную догадку, посетившую ее, когда они пошли в глубину сада.
Недалеко от большого дома, среди розовых и белых азалий, притаилось маленькое белое деревянное строение с двускатной крышей с загнутыми краями. Многочисленные окна дома закрывали ставни, придавая ему заброшенный вид, а потрескавшаяся и осыпавшаяся краска, покрывавшая стены, свидетельствовала о том, что здесь давно никто не жил.
– Это и есть летний домик, – пояснил Во, поднявшись по белым скрипучим деревянным ступеням, чтобы отпереть дверь. – Когда-то здесь занимался с учителями мой сын, но, как вы сами видите, – он сделал рукой неопределенный жест, – в этой комнате давно поселилась одна только пыль.
Сарина заметила, что у него, как и у Чена, так же забилась жилка, и по тому, как боль исказила его лицо, могла догадаться о горько-сладких воспоминаниях, нахлынувших на него. Пытаясь развеять мрачные мысли, она поспешила к окну.
– Давайте откроем ставни, – сказала она, насколько могла, весело. – Я бы не хотела, чтобы мои ученицы в первый же день споткнулись в темноте.
Вздрогнув, Во ответил Сарине легким кивком головы.
– Очень трогательная забота, мисс Пейдж, – улыбнулся он. – Конечно, это будет совсем ни к чему.
Они вместе открыли ставни и окна, и комната наполнилась солнечным светом, разогнавшим тени прошлого.
– Кто еще учит ваших дочерей, мистер Во? – спросила Сарина, отряхивая с рук пыль.
Похоже, его удивил этот вопрос.
– Их никто не учит, мисс Пейдж, кроме матери.
– Я не совсем понимаю… – начала Сарина и нахмурилась.
– Ли учит наших дочерей всему, что они должны знать, чтобы в один прекрасный день стать достойными женами и матерями. Для этого необходимы четыре добродетели, – терпеливо объяснял Во, загибая пальцы, – скромность, послушание, правильная речь и смиренное поведение. Они также должны хорошо усвоить три правила: дочь зависит от отца, жена зависит от мужа, и мать зависит от сына. Их также учили ткать и вышивать, готовить и быть радушными хозяйками. Видите ли, мисс Пейдж, мы считаем дочерей временным украшением дома отца, пока девушке не придет пора перебраться в дом мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109