– Не искушай меня, шут, – кипятился аббат. – Мессэр Данте иезуитствовал на родстве слов «небо» и «небеса», в то время как Аристотель утверждает, что небо всего одно, ибо за его пределами ничего не может существовать.
Кангранде подался вперед, сверкнув великолепной улыбкой:
– Синьоры, я, к стыду своему, не читал трудов Аристотеля. Следует ли из его концепции, что мы сейчас на небесах? Похоже, нам не так уж многого остается желать.
В зале раздались слабые смешки; зато все они были искренние. Скалигер, нагнувшись, потрепал собаку по холке. Глаза его сузились.
– Однако, синьоры, мне нравится идея объединить три в одно. Возможно, в своей теории Аристотель предвосхитил Святую Троицу? Не следует ли считать Аристотеля пророком?
Аббат насупился.
– Синьор Алигьери, без сомнения, с вами согласится. Он уже и так причислил к лику святых языческого писаку Вергилия. Он покрыл лаврами немало языческих поэтов и философов, в то время как слуги Господа нашего прозябают в безвестности. Но, мессэр Алигьери, вы кое-кого забыли! В вашей «Комедии» почему-то не упоминается греческий философ Зенон!
Данте поджал узкие губы.
– Если Зенон не упоминается, это еще не значит, что он не подразумевается. Душ слишком много, не могу же я назвать всех поименно. Если вас интересует конкретная историческая личность, в следующее мое сошествие я наведу соответствующие справки.
По толпе прошел ропот. Один лишь Пьетро знал, чего стоило отцу сохранять самообладание. Гениальный поэт не любил толпы и даже боялся ее. С годами он научился скрывать свой страх под маской презрения.
Аббат воздел правую руку и, потрясая указательным пальцем, изрек:
– Вы, мессэр Данте, язычник! Вы только притворяетесь христианином.
– Что, несомненно, лучше, нежели ослу притворяться агнцем Божьим.
Услышав смешок, Данте повернул свою орлиную голову. Взгляд его остановился на Пьетро.
«О нет», – подумал юноша.
Было поздно – Данте пальцем поманил сына к себе.
– Синьоры, это мой старший сын. Пьетро, напомни нашему покровителю, какие три вида небес описывает Аристотель.
Пьетро готов был спрятаться в занавеси, как маленький.
«Вот она, расплата за опоздание. А заодно и за шляпу. Сначала аббату досталось за то, что назвал Вергилия писакой, а теперь моя очередь».
Среди гостей он заметил ухмыляющегося Джакопо.
«Смейся, смейся, болван».
Пьетро изо всех сил старался вспомнить уроки отца.
– Первое небо Аристотеля более всего приближается к нашим представлениям о рае. Это место, где пребывают души праведников.
– Хорошо. Продолжай.
– Под вторым небом Аристотель разумеет звезды, луну и солнце. Второе небо связано с астрологией.
Пьетро надеялся, что отец сам подробнее расскажет о втором небе, но Данте ограничился кивком.
– Правильно. Дальше.
– А третье небо… Третье небо…
– Ну же!
– Это вся вселенная, – рискнул Пьетро. – Это весь мир, все, что в нас и вокруг нас. Точно так же, как все языческие боги были только ипостасями Юпитера, или Зевса, так и все живое на земле – только ипостаси небесного.
– Не слишком продуманный ответ, – изрек Данте, глядя на сына. – Впрочем, его нельзя назвать неверным.
Слава богу, здесь нет Антонии. Сестра Пьетро не преминула бы процитировать Аристотеля, причем по-гречески. Голос Кангранде гулко раскатился по зале.
– Ваши речи напоминают Болонскую риторику. Тело всегда на первом месте, тело первично. Святой отец, похоже, рай находится вокруг нас. Это ли не ваш аргумент? Может быть, мы все в раю, только не подозреваем об этом?
Аббата опередил пестрый шут.
– Не знаю, что у вас за вера – я стараюсь не углубляться в вопросы веры дальше элементарных сведений о Божественном плотнике, – однако моя вера говорит, что человек был создан за пределами небес. И что Люцифер был изгнан с небес за то что восстал против Иеговы. А разве можно изгнать кого бы то ни было из бесконечности?
– Логики вам не занимать, – процедил аббат. – Но мы собрались не затем, чтобы заниматься теологией, несмотря на то, что это модно. Что есть, то есть.
– Шут поднял интереснейший вопрос, – промолвил Данте. – Разумеется, Аристотель писал в большей степени о природе физических явлений, нежели об астрологии. Но мы на ложном пути. Я не утверждаю, что небо – не одно. Я утверждаю только, что небо – это открытая книга. Извините, мне следовало с самого начала вместо слова «небо» употреблять слово «звезды».
Аббат топнул ногой.
– Я протестую! Небо – не книга! Полагаю, вы хотите сказать, что и этот труд написан на языке черни?
Данте написал «Ад» на языке, который священнослужители назвали vulgare. Поэт пренебрег языком ученых – латынью. Он утверждал, что на vulgare изъяснялись еще римляне тысячу лет назад, в то время как церковная латынь не имела ничего общего с разговорной речью итальянцев, как нынешних, так и живших в далеком прошлом. Тем более издевательским выглядел трактат, восхваляющий язык черни, – Данте написал его на латыни.
В защиту vulgare Данте сказал:
– Небесная книга написана на всеобщем языке, так как она – о нашей вселенной. На этом языке люди говорили до того, как начали строить Вавилонскую башню. Создав планеты и звезды, Господь даровал нам карту судьбы. Читая по звездам, мы управляем своей жизнью. Важно уметь правильно понять предначертание. И настоящим священникам это известно.
Аббата снова опередили – на этот раз Кангранде. Большой Пес подался вперед, сияя улыбкой.
– Вы хотите сказать, мессэр Данте, что жизнь человека напрямую зависит от того, насколько правильно он прочел свою судьбу по звездам?
– Совершенно верно.
Аббат покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230