Сзади упрямо скрипела педалями Влада, уже несколько растерянная в наступающих сумерках, может, даже удивленная собственной смелостью, хотя в этом она не призналась бы, самое большое — дрогнет чуть вздернутая верхняя губа. Ишь ты, храбрый заяц! Ригас даже почувствовал себя ответственным за нее, как за груз — громоздкий и будто силком навязанный,
впрочем, это чувство не удержало бы его от бегства, точнее говоря, от предательства, если бы порой не колол в висок смешок Сальве. Восстановить его мужское достоинство и самоуважение могла теперь только Влада, ее теплота и нетребовательная покорность, приятная ему, несмотря на внутреннее беспокойство; предчувствие — потом он вспомнит об этом! — что-то нашептывало ему, о чем-то предупреждало. Хуже всего, что Сальве и словечка не бросила — оскорбила бы, зло огрызнулась, он давил бы ее слова, как ракушки на берегу; вон она, река, неподалеку, вместе они исходили ее берега, вместе сидели у кустов, вероятно, и сейчас там вода розоватая, вплоть до той черты, где нависает над ней чернота крутого противоположного берега... Но слов не было — пренебрежительное движение плеча и смешок, холодно указавшие на разверзшуюся между ними или всегда существовавшую пропасть, которую он сейчас стремится преодолеть, бешено нажимая на педали, заставляя другую девушку изо всех сил тянуться следом. Ее тяжелое дыхание наполнено столь необходимым ему сейчас для самоутверждения теплом — иначе прости-прощай избранный маршрут, у тебя не состоится будущее, даже до первой остановки не доберешься! Сальвиния Мейрунайте — так называется эта первая остановка; перед его глазами мелькнул щит со светящейся надписью, предупреждающей водителей о том, что' ждет их впереди, и он словно наскочил грудью на сук — кольнуло слева, между ребрами. Никогда еще так цинично не думал, что хочет воспользоваться Сальвинией как трамплином в собственное будущее. Наоборот, всегда внушал себе, что лю(5ит ее бескорыстно, хотя в глубине души презирал — было за что! — и отлично понимал: когда у тебя есть определенная цель, нельзя идти на поводу у чувств, тем более влюбляться, становиться орудием женщины. Это она должна быть твоим орудием, женщина. Уткнувшись мотором в кусты, велосипедную дорожку перекрывал вишневый "Москвич", дверцы его были приоткрыты, слышался девичий смех, не такой, как у Сальве, нежный, обещающий. В сосенках пряталось еще несколько машин, в одной из них похрюкивало модными ритмами радио. Ригасу пришлось объехать "Москвич", он свернул с дорожки, чуть не врезался в пень и почувствовал неприязнь к велосипеду, которым так гордился: везёт же молокососам — милуются с девушками в тепле, под уютное мурлыканье блюзов, а у Влады сейчас нос отмерзнет... Охваченный завистью, он мягчал, плавился, как металл в пламени, и чувства, сопротивляясь разуму, путали все его наперед рассчитанные намерения. Сентиментальность эта вызывала омерзение, унаследовал ее от матери или, может, от дядьки? Говорили, чудаковатый был дядька... Вот ведь не собирался тащить за собой Владу, а позвал, пусть пыхтит сзади, если нет у нее чувства собственного достоинства, но жалеть ее, когда обязан думать о себе? Сердито фыркнул, поперхнувшись ветром. Эта зачастую не ко времени и не к месту пробуждающаяся в нем сентиментальность скорее всего и отдалила от него Сальве, ведь она привыкла порхать по жизни легко, весело, не обременяя себя лишними тяготами... Да и зачем они, если у тебя такая смазливая мордашка, а фамилия Мейрунайте — словно пароль: беспрепятственно войдешь, куда другим заказано, не только двери, стены, точно заговоренные, раздвинутся.
И, словно желая показать, каким бесконечным мог бы стать его полет, когда слабые препятствия сами собой расступаются, перед ним беззвучно распахнулся западный край неба. В сияющем желтизной море дыбились розовые, красные, пурпурные глыбы, они сталкивались и загорались фантастическими сочетаниями красок, для определения которых нет слов: от ярко-желтого, лимонного цвета до коричнево- грязного хаки. Такая же сумятица и у него в душе: восхищение собой и гнетущий позор возможного поражения, бешеная самонадеянность и ужас, что он, Ригас, может бесследно исчезнуть, как догорающий кровавый глаз, уже тонущий в серой облачной трясине на горизонте. Задрав подбородок, привстав в седле, он гнал в гору и едва сумел разминуться с толстым сосновым суком, неделю назад его здесь вроде не было. Мелькнула мысль: надо предупредить Владу, но не хотелось даже произносить ее имя, разве есть что-нибудь общее между ней и его тайными ощущениями, возносящими его ввысь мечтами? Хватит и того, что позволил ей пыхтеть следом. Глухой удар там, где Влады еще не могло быть, болезненный вскрик и звук падения тяжелого тела — в воздухе мелькают белые, словно обернутые бумагой, бедра, бешено жужжит задранное в небо переднее колесо, отражая розовые блики заката...
— Ну вот... Угораздило же тебя...
Он не услышал собственного голоса — неужели потерял от испуга? — и тут же вспыхнул: не осмелилась попросить, чтобы не гнал, нарочно упала? Чувствовала, что мысленно удираю от нее с еще большей скоростью? Собственный хриплый шепот грозно отдавался в ушах, точно это скрежетали сучьями обступившие их черные, сомкнувшиеся в общую неразличимую и враждебную массу сосны. Дорога уже никуда не летела, не вибрировала натянутая струна, движение больше не расталкивало его сомнений. Придется спешиться, ступить на землю, которая никуда не торопится... Ощущая, как наливается тяжестью собственное тело, только что казавшееся невесомым, Ригас пошел к охающей, испуганной, пышущей жаром копне, в которую превратилась налетевшая на дерево Влада, уже не прежняя, подогревавшая его уверенность в себе, а другая, чего-то своей беспомощностью требующая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160