Наймов сумел опередить его, а он все не торопился, откладывал на завтра. Так и не решился сказать Назокат, что у него на сердце, сказать ей, что любит, что хочет взять в жены,— так почему ж теперь он злится на Наимова? Злится или ревнует? Хотя какая разница. Все одно плохо. Наимова он, похоже, ненавидит, однако есть в этом что-то низкое—или, быть может, у него нет чувства собственного достоинства?.. Нет, нужно быть мужчиной. Наймов ведь не отбивал у него Назокат и, наверное, даже и не догадывается о боли его сердца. И Назокат ведь ему, Фирузу, тоже ничего не обещала... Тогда отчего же ему так больно знать, что они были мужем и женой и что их семейная жизнь закончилась разрывом? Да, это правда: после того как
Фируз услышал от Сафара, что Назокат ушла из дома Наимова, горькое чувство на сердце стало будто вдвое сильнее. Словно он жалел не только себя, но и Назокат... Если Наймов поймет, в чем дело, наверняка в душе посмеется над ним. Хотя почему — если поймет? Не исключено, что он прекрасно все знает, неспроста ведь так холодно встретил его сегодня...
— Фируз!—окликнули его с другой стороны улицы.
Он поднял голову и увидел Сафара, с улыбкой направлявшегося навстречу. Фируз машинально отметил, что друг его сегодня выглядит необычно празднично: вместо всегдашней своей ковбойки белая рубашка, хорошо отглаженные брюки, модные туфли, и привычной старенькой тюбетейки не видать. В город, что ли, собрался?
— Что это ты так вырядился?
— А я тебя ищу! Забегал к тебе—мать сказала, пошел к директору совхоза... Пойдем, поговорим?
— Ладно,— согласился Фируз,— куда пойдем-то?
— Знаешь столовую возле парка? Там сейчас прохлада, да и парк новый посмотришь, пошли.
— Ты что, отпуск взял?— на ходу расспрашивал Фируз.— Вроде сегодня рабочий день, а ты ходишь руки в карманы.
— А-а-а...— Сафар от души посмеялся.— Никогда не видел меня таким фронтом?
— Да нет, один раз было.
— Это когда же?— удивился Сафар.
— Два года назад, в день своей свадьбы.
— Верно, было, было... Ну в день свадьбы — это грех небольшой.
— Слушай, ты что мутишь воду? Я тебя о деле спрашиваю. В совхозе самый разгар работы...
— А я ушел из совхоза,— беззаботно объявил Сафар.— Хочу погулять недельку, передохнуть.
— Шутишь?— Фируз остановился и пристально вглядывался в лицо друга.
— С чего бы мне шутить? Правду говорю,— уже серьезно ответил Сафар.— Совхоз — это, как говорится, не для меня.
— Четыре года, значит, был для тебя, а сейчас — нет?
— Пока был прежний директор, Хакимов, работа
лось хорошо. Но этот... Полтора года терпел, больше не могу.
Они вошли через ворота в парк, чистый, прохладный и тенистый; посыпанной песочком аллеей двинулись в сторону райцентровской столовой.
— Слушай, ну что случилось? Ведь когда он был завгаром, казался вполне приличным...
— Да, к а з а л с я,— подтвердил Сафар и, посмотрев сбоку на Фируза, отметил:— Надо же, ты ростом обогнал меня, не зря, значит, армейский хлеб ел.
— Ему про тутовник, а он про иву! Ты что, не хочешь говорить?
— Нет, правда, в тебе сейчас не меньше, чем метр восемьдесят.
— Угадал,— согласился Фируз и перестал приставать с расспросами. Захочет — сам скажет...
Столовая в этот предобеденный час была пуста, однако откуда-то из задних помещений доносился пряный запах шашлыка. Две официантки с одинаковыми высокими прическами, обе крашеные, но одна худая, а другая полненькая, стояли у окна, смотрели на улицу и чему-то негромко и беззаботно смеялись. Увидев молодых ребят, они поправили волосы.
— По три шашлыка и по сто пятьдесят водки,— заказал Сафар.
— А не много ли в такую жару?— забеспокоился Фируз.— Тебе никуда не ехать?
Сафар только махнул рукой.
Выпив по рюмке, закусили сначала помидорами с луком, потом Сафар взял с тарелки шампур и поторопил:
— Ты что, забыл, что шашлык надо есть горячим, иначе вкус не тот. Бери и ешь!
— Взять-то я возьму... но ты скажешь, наконец, почему ушел из совхоза?
— Денег мало платят,— жуя, объяснил Сафар.
— Как мало? Ты ж раньше меньше двухсот не получал.
— Раньше-то я работал в совхозе, а сейчас, получается, в какой-то лавочке. За баранкой сижу дольше, чем прежде, а зарабатываю втрое меньше. Большую часть той работы, что я делаю, совхоз не оплачивает. Не оплачивает потому, что каждый день машина нужна или родственникам Наимова, или его приятелям. Одному привезти сена, а другому камень, этому нужны дрова, тому земля... Да еще и грузить и выгружать приходится, Директор прикажет — не откажешься от поездки, а в день получки на руки шестьдесят-семьдесят, хорошо, восемьдесят рублей. А я ведь не один, у меня семья. За восемьдесят рублей и кошка на солнышко не вылезет, Когда ходил к Наимову, спрашивал, почему так мало начислили, он то ругался, то смеялся. В общем, повторял одно и то же: машина, мол, под тобою, руки тебе никто не связывает, нужны деньги — умей вертеться, как другие шофера, путей много. Но, понимаешь, Фируз, не могу я ходить этой дорожкой, на которую он меня толкает. Не привык, да и не хочу. Не всем же быть такими, как его брат Насир... Нет, друг, совхоз, где руководителем Наймов, не для меня. Пойду на автобазу, уже и договорился. Через несколько дней получу машину. Если хочешь, и тебя там устроим. Работы много, и директор, говорят, толковый.
— Когда же ты успел уволиться? Ведь еще в понедельник приезжал к нам на своем ГАЗе.
— Вчера рассчитался.
— А машину твою кому отдали?
— Кажется, пока без хозяина.
Фируз вспомнил недавний разговор с Наимовым,
— Слушай, мне ведь Наймов сказал зайти через неделю. Мол, какая-то машина должна освободиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43