.. Значит, взял я его на работу. Зарабатывает неплохо. И вместо того чтобы сказать слова благодарности, он становится камнем у меня на дороге,
— А-а-а? Ну-ка, ну-ка, братец, что же он сделал? Если что-нибудь, я этому молокососу...
— Мне кажется, дядя, ваш племянник и сам не представляет последствий того, что делает. .Иначе . не знаю, чем объяснить его поступки. Мне и раньше приходилось слышать, что он вяжется к моей жене, можно сказать, ведет себя беззастенчиво. Однако, если бы я не увидел недавно собственными глазами, я бы не решился сейчас говорить с вами. Сначала, по правде сказать, я сам хотел побеседовать с ним как следует. Однако из уважения к вам...
— Неужто Фируз...— пряча взгляд от Наимова, пробурчал Аскаров. Соображая, он потер лоб, потом гневно сжал пальцы в кулак.— Наш род, братец, не знал еще таких бесстыдников. Чтоб бог переломил ему шею! Если это правда, уж он у- меня дождется.
— Правда, дядя,— с сожалением подтвердил Наймов.— Я повторяю вам: если бы не видел всего своими глазами, не решился бы и заговорить с вами.— Он закурил и продолжал тоном глубокого огорчения:— Если вы, думаю, не утихомирите его, как я могу помириться с женой? Если он будет продолжать обхаживать ее, морочить ей голову, к чему это приведет? Ведь у нас растет ребенок, и мы не разведены. Назокат — жена мне, неужели Фируз этого не понимает?
— Ты только не обижайся, братец. Уж я поговорю с этим негодяем. Еще хоть раз поставит ногу не к месту, я все кости ему переломаю.
— Спасибо... Я знал, что на вас можно положиться.
— Найди способ, побыстрее помирись с женой, братец,— назидательно добавил Аскаров.— Я тебе вот что скажу: будет у тебя в доме спокойно, и дела твои пойдут. А нет...—Он махнул рукой.— Что и говорить? Сам понимаешь, чем выше должность у человека, тем больше у него врагов, завистников... Ну, я пойду, братец. Не обижайся, что я учу тебя уму-разуму,
— Что вы, дядя!
Наймов проводил Аскарова до приемной и, прощаясь, поклонился, приложив руку к груди.
— Если понадобится что-нибудь, обязательно заходите. Любая помощь... Я всегда к вашим услугам.
К вечеру снег прекратился, небо очистилось от туч, и резко похолодало. Морозная тишина окутала селение, люди прятались по домам. Фирузу всегда казалось, что низкие серые тучи давят на человека, готовы согнуть его, прижать к земле, а высокое чистое небо дарит свет не только глазам, но и сердцу...
Сегодня пришлось сделать три рейса в кочевье Джахоннамо, и Фируз чувствовал, что здорово устал. Заснеженная разбитая дорога выматывала, белизна снега слепила глаза, метель заносила следы передних машин — легко было заблудиться. К тому же «лысая» резина плохо держала, машину норовило занести.
Фируз вспомнил, как он просил у заведующего совхозным гаражом новые скаты — тот лишь поморщился недовольно: откуда, мол, возьму, если нет? Однако для машины Насира завгар каким-то образом сумел раздобыть резину...
Холодный чистый воздух, скрип свежего снега под ногами приятно бодрили после долгого сидения в кабине — Фируз чувствовал, как постепенно переставали ныть мускулы, уходила усталость.
Где сейчас Назокат?
В школе? Или дома?
Что она сейчас делает, о чем думает?
Хорошо бы шла она рядом но этому белому снегу... Или, слепив вдруг снежок, швырнула бы в него, а сама бросилась убегать. А он догнал бы ее и натер ей щеки и лоб снегом, а она бы смеялась и отбивалась и, раскрасневшаяся и радостная, была бы еще милее и краше...
Подойдя к своему дому, Фируз увидел напротив через улицу, возле новеньких широких ворот бывшего отцовского двора, своего дядю Аскарова. Тот смотрел, как Насир и сторож совхозной конторы в две лопаты наполняли гравием большие носилки; целая куча гравия — машины три, не меньше — высилась рядом.
Фируз подумал с горечью, что на том самом месте у ворот, где сейчас с важным видом стоял Аскаров, он совсем еще недавно часто видел отца...
Он поздоровался с дядей и хотел было свернуть к себе, но тот подозвал его. Сделав несколько шагов навстречу Фирузу, Аскаров крепко взял его за локоть.
— Разговор к тебе есть, племянник,— тоном подчеркивая важность сказанного, начал он.— Пора, пора
поговорить, иначе, того и гляди, потеряешь человеческий облик.
Фируз с удивлением посмотрел в посеревшее от холода дядино лицо, потом оглянулся. Насир и его напарник скрылись с носилками за углом дома.
— Если хотите поговорить, может, зайдете к нам?
— Времени у меня нет,— неприязненно ответил Аскаров и, помолчав минуту, спросил:—Так что, значит, за юбкой бегаешь?
Фируз отчужденно молчал.
— Я тебя спрашиваю—за бабой, значит, гоняешься?
— Ну... зачем вы так?
— Не понимаешь?
— Если жениться приспичило, так и скажи прямо, Поговорю с твоей матерью, женим тебя,
— Спасибо, дядя, но я еще не думал об этом.
— Не думают только дураки!— сердито оборвал Аскаров.
Фируз, разозлившись, тоже закусил удила.
— Что же я сделал такого, что вы на меня кричите?
— А ты решил, что вязаться к чужой жене — это достойно мужчины нашего рода! Не понимаешь, что позоришь всех нас? Совесть у тебя есть? Умеешь отличить честь от позора?
— Я не вяжусь ни к чьей жене, дядя...
— Лжешь, бесстыдник! Сколько раз сам видел твои приставания, не говорил до сегодняшнего дня, носил в сердце, думал, может, опомнишься! А если завтра узнает ее муж, что он с тобой сделает, а? Об этом ты подумал?
Раздражение Фируза вдруг прошло, он не злился больше на дядю: понял, что тот привирает. Стоит ли обижаться на пустые слова... Однако кто подсказал Аскарову эти слова, чего он добивается?
— Посмотрите на этого дурня,— насмешливо продолжал Аскаров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43