ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Ф.Ф. РАСКОЛЬНИКОВ - Л.М. РЕЙСНЕР
Начало 1924 г. Москва
Плетеная моя родимая, милая любимая головушка, маковый цветочек! Безумно нужно мне тебя, кизотную, повидать. Наша бурная первая встреча, вполне естественная после 9 месяцев разлуки, нарушила всю программу наших разговоров. А ведь нам нужно о многом переговорить. Давай увидимся сегодня или завтра. Я постараюсь держать себя в руках и по мере возможности не расстраивать мою малютку, шлепнувшуюся в арычок, откуда мне так хочется вытащить ее на лоно нашей супружеской кроватки, чтобы обогреть и приласкать за муки нашего общего девятимесячного одиночества.
Крепко целую тебя в умный лобик, твой Фед-Фед, он же речка Зай, которая впадает в икское устье.
P.S. Пушинка, как хорошо, что нас парочка, а не одна штучка!
40. Ф.Ф. РАСКОЛЬНИКОВ - Л.М. РЕЙСНЕР
Начало 1924 г. Москва
Любимейшая Лебединушка, мой милый ласковый пушистенький мохнатик! Я пришел от тебя домой вполне умиротворенный. Я так рад, что нам, наконец, удалось поговорить по-хорошему, по-человечески, по-старому, как мы давно не разговаривали, - а самое главное, понять друг друга и найти общий язык…
Поняла ли ты, малютка, почему я ни на одну минуту не верю, что твоя любовь умерла?.. не могла так скоропостижно скончаться наша любовь, совершенно необыкновенная, ни на что не похожая, выросшая на фоне революции и в первый же год окрещенная свистом снарядов, проносившихся над мостиком нашего миноносца…
Ты старалась вызывать в своей памяти наиболее неприятные ассоциации из нашей совместной жизни, именно потому ты поехала на рискованную работу в Германию, чтобы постараться забыть меня, чтобы заглушить стенания неумершего и никак не угасавшего чувства. И если тебе теперь кажется, что ты в самом деле до основания вытравила надоевшую, измучившую тебя любовь, то это - роковая ошибка… мы должны восстановить, возродить на новых началах наш славный, вошедший в историю брак…
Мы с тобой похожи на две стрелки часов, обладающие разным темпом, одна стрелка идет вперед, другая отстает, но мы оба бежим по одной орбите. В самом деле, я почувствовал наличие кризиса еще в феврале прошлого года в Джелалабаде, когда ты об этом и слушать не хотела. Я был тогда под влиянием тех же противоречивых настроений, как ты в настоящее время. В свою очередь ты осознала этот процесс позже, уже в Москве, в июле-августе 1923 года. Теперь я пережил, переболел это тяжелое, мучительное состояние колебаний и пришел к твердому убеждению, что мы должны быть вместе, что в глубине души мы очень любим друг друга, любим не случайно, а на всю жизнь и ни перед своей совестью, ни перед историей не имеем права расходиться.
Прикасаюсь к твоим губам страстным и продолжительным поцелуем.
Твой Федя.
P.S. Милая пушинка‹…›, целый месяц я буду стоять с протянутыми к тебе руками, с мольбой призыва на моем лице. Я так счастлив, что мы, наконец, объяснились и дружными усилиями извлекли ту занозу, тот кратковременный рецидив гумилевщины, который, как мне теперь ясно, и создал весь наш мучительный и острый кризис.
Пушинька, больше всего бойся рецидивов нездоровых куртизанских порывов. Имей в виду, что гумилевщина - это погоня за сильными чувственными ощущениями вне семьи. К сожалению, гумилевщина это яд, которым заражены даже некоторые ответственные коммунисты…
Если ты придешь к безнадежному выводу, что мы банкроты, что мы не способны построить красивую семью, то, во всяком случае, ты должна остаться холостой женщиной и вести честный целомудренный образ жизни или, в случае встречи с кем-либо более достойным, чем я, ты должна выйти за него замуж. Только, ради всего святого, во имя революции, не унижайся до жалкой роли любовницы какого-нибудь женатого человека (намек на К.Радека, который был женат, имел дочь. - Авт.). Тебя, с твоей принципиальностью, с твоей способностью любить, с твоей неукротимой ревностью это истерзает и исковеркает. А в таком случае твоему творчеству наступит конец…
41. Ф.Ф. РАСКОЛЬНИКОВ -Л.М. РЕЙСНЕР
Начало 1924 г. Москва
Дорогой Ларисничек, мой милый дружок!
Мне кажется, что мы оба совершаем непоправимую ошибку… Боюсь, что тебе в будущем еще не раз придется в этом раскаиваться. Но пусть будет так, как ты хочешь. Посылаю тебе роковую бумажку. Пусть преждевременно выросший холмик нашей так рано умершей семьи примет и с моей стороны скорбный комок промерзлой, пахнущей весною земли. Вытрем друг другу слезы и в трауре разойдемся с кладбища по домам, унося с собой неизгладимо-светлые воспо минания о нашем дорогом, милом покойнике.
Твой вдовствующий супруг Фед-Фед
(он же Зай, плачущий по своей Зайчихе)
Глава одиннадцатая
В МОСКВЕ
1
Разведенные официально, Лариса и Федор, когда случалось им встретиться в компании общих знакомых, держали себя друг с другом непринужденно, разговаривали свободно, не посвященным в их драму и в голову не приходило, что они уже не муж и жена. Между тем пропасть между ними расширялась и расширялась, несмотря на все усилия Федора восстановить прежние отношения.
Вскоре после развода он получил от матери Ларисы короткую записку. Екатерина Александровна приглашала его зайти к ней поговорить о Ларисе. Он зашел. Но вместо разговора она дала ему прочесть письма Ларисы из Берлина, где Лариса была осенью с Карлом Радеком. Дала прочесть, чтобы он понял, почему Лариса оставила его. Положив перед ним на стол письма, поцеловала его в лоб и вышла из комнаты. И он сидел и читал.
О Карле Радеке, ее романе с ним, он уже знал от самой Ларисы. Она говорила, что, возможно, выйдет замуж за этого человека. Препятствием было лишь то, что у Радека уже была семья - жена, дочь и он пока не был готов бросить их ради Ларисы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Начало 1924 г. Москва
Плетеная моя родимая, милая любимая головушка, маковый цветочек! Безумно нужно мне тебя, кизотную, повидать. Наша бурная первая встреча, вполне естественная после 9 месяцев разлуки, нарушила всю программу наших разговоров. А ведь нам нужно о многом переговорить. Давай увидимся сегодня или завтра. Я постараюсь держать себя в руках и по мере возможности не расстраивать мою малютку, шлепнувшуюся в арычок, откуда мне так хочется вытащить ее на лоно нашей супружеской кроватки, чтобы обогреть и приласкать за муки нашего общего девятимесячного одиночества.
Крепко целую тебя в умный лобик, твой Фед-Фед, он же речка Зай, которая впадает в икское устье.
P.S. Пушинка, как хорошо, что нас парочка, а не одна штучка!
40. Ф.Ф. РАСКОЛЬНИКОВ - Л.М. РЕЙСНЕР
Начало 1924 г. Москва
Любимейшая Лебединушка, мой милый ласковый пушистенький мохнатик! Я пришел от тебя домой вполне умиротворенный. Я так рад, что нам, наконец, удалось поговорить по-хорошему, по-человечески, по-старому, как мы давно не разговаривали, - а самое главное, понять друг друга и найти общий язык…
Поняла ли ты, малютка, почему я ни на одну минуту не верю, что твоя любовь умерла?.. не могла так скоропостижно скончаться наша любовь, совершенно необыкновенная, ни на что не похожая, выросшая на фоне революции и в первый же год окрещенная свистом снарядов, проносившихся над мостиком нашего миноносца…
Ты старалась вызывать в своей памяти наиболее неприятные ассоциации из нашей совместной жизни, именно потому ты поехала на рискованную работу в Германию, чтобы постараться забыть меня, чтобы заглушить стенания неумершего и никак не угасавшего чувства. И если тебе теперь кажется, что ты в самом деле до основания вытравила надоевшую, измучившую тебя любовь, то это - роковая ошибка… мы должны восстановить, возродить на новых началах наш славный, вошедший в историю брак…
Мы с тобой похожи на две стрелки часов, обладающие разным темпом, одна стрелка идет вперед, другая отстает, но мы оба бежим по одной орбите. В самом деле, я почувствовал наличие кризиса еще в феврале прошлого года в Джелалабаде, когда ты об этом и слушать не хотела. Я был тогда под влиянием тех же противоречивых настроений, как ты в настоящее время. В свою очередь ты осознала этот процесс позже, уже в Москве, в июле-августе 1923 года. Теперь я пережил, переболел это тяжелое, мучительное состояние колебаний и пришел к твердому убеждению, что мы должны быть вместе, что в глубине души мы очень любим друг друга, любим не случайно, а на всю жизнь и ни перед своей совестью, ни перед историей не имеем права расходиться.
Прикасаюсь к твоим губам страстным и продолжительным поцелуем.
Твой Федя.
P.S. Милая пушинка‹…›, целый месяц я буду стоять с протянутыми к тебе руками, с мольбой призыва на моем лице. Я так счастлив, что мы, наконец, объяснились и дружными усилиями извлекли ту занозу, тот кратковременный рецидив гумилевщины, который, как мне теперь ясно, и создал весь наш мучительный и острый кризис.
Пушинька, больше всего бойся рецидивов нездоровых куртизанских порывов. Имей в виду, что гумилевщина - это погоня за сильными чувственными ощущениями вне семьи. К сожалению, гумилевщина это яд, которым заражены даже некоторые ответственные коммунисты…
Если ты придешь к безнадежному выводу, что мы банкроты, что мы не способны построить красивую семью, то, во всяком случае, ты должна остаться холостой женщиной и вести честный целомудренный образ жизни или, в случае встречи с кем-либо более достойным, чем я, ты должна выйти за него замуж. Только, ради всего святого, во имя революции, не унижайся до жалкой роли любовницы какого-нибудь женатого человека (намек на К.Радека, который был женат, имел дочь. - Авт.). Тебя, с твоей принципиальностью, с твоей способностью любить, с твоей неукротимой ревностью это истерзает и исковеркает. А в таком случае твоему творчеству наступит конец…
41. Ф.Ф. РАСКОЛЬНИКОВ -Л.М. РЕЙСНЕР
Начало 1924 г. Москва
Дорогой Ларисничек, мой милый дружок!
Мне кажется, что мы оба совершаем непоправимую ошибку… Боюсь, что тебе в будущем еще не раз придется в этом раскаиваться. Но пусть будет так, как ты хочешь. Посылаю тебе роковую бумажку. Пусть преждевременно выросший холмик нашей так рано умершей семьи примет и с моей стороны скорбный комок промерзлой, пахнущей весною земли. Вытрем друг другу слезы и в трауре разойдемся с кладбища по домам, унося с собой неизгладимо-светлые воспо минания о нашем дорогом, милом покойнике.
Твой вдовствующий супруг Фед-Фед
(он же Зай, плачущий по своей Зайчихе)
Глава одиннадцатая
В МОСКВЕ
1
Разведенные официально, Лариса и Федор, когда случалось им встретиться в компании общих знакомых, держали себя друг с другом непринужденно, разговаривали свободно, не посвященным в их драму и в голову не приходило, что они уже не муж и жена. Между тем пропасть между ними расширялась и расширялась, несмотря на все усилия Федора восстановить прежние отношения.
Вскоре после развода он получил от матери Ларисы короткую записку. Екатерина Александровна приглашала его зайти к ней поговорить о Ларисе. Он зашел. Но вместо разговора она дала ему прочесть письма Ларисы из Берлина, где Лариса была осенью с Карлом Радеком. Дала прочесть, чтобы он понял, почему Лариса оставила его. Положив перед ним на стол письма, поцеловала его в лоб и вышла из комнаты. И он сидел и читал.
О Карле Радеке, ее романе с ним, он уже знал от самой Ларисы. Она говорила, что, возможно, выйдет замуж за этого человека. Препятствием было лишь то, что у Радека уже была семья - жена, дочь и он пока не был готов бросить их ради Ларисы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129