Из него мог бы получиться вполне сносный дверной упор.
Эхомба сурово посмотрел на товарища:
— За ночлег заплачено его деньгами.
— Ага, правильно… только утром он об этом и не вспомнит — Симна вполголоса выругался. — Знаю, знаю. Делай, как считаешь нужным. Но меня это огорчает, и очень даже.
— Не стоит дуться, — упрекнул его пастух. — Можешь лечь на большую кровать. Судя по ее виду, она для меня слишком мягкая. — Он кивнул в сторону комнаты, откуда они пришли. — Там есть кушетка, а на полу толстые ковры. Так что мне будет удобно.
— Насчет тебя я и не беспокоился, длинный братец, — сказал северянин, однако голос его выдал, и попытка прикинуться бездушным не удалась.
Вдвоем они стащили с Накера грязные лохмотья. Без одежды тот выглядел еще более жалким, нежели в платье.
— — Интересно, когда он в последний раз ел? — пробормотал Эхомба, рассматривая чахлое тело.
Бросив в угол короткие изодранные сапоги, Симна проворчал:
— Ты хотел сказать, когда он в последний раз что-нибудь жевал? Этот пьянчуга свою еду последнее время пил.
— Может, утром удастся впихнуть в него что-нибудь твердое, — размышлял пастух.
Перестав раздеваться, Симна с любопытством поднял глаза на Эхомбу.
— Какое тебе дело? Он совершенно чужой нам человек, не слишком приятный, вне зависимости от того, знает он все или чуть меньше того. На свете немало людей, более заслуживающих твоего внимания.
— Без сомнения, — согласился Эхомба, — но их здесь нет. А он тут. — Пастух внимательно поглядел на бормочущего, погруженного в себя типа. — Накер, скажи мне кое-что.
— Что? — Посмотрев вверх, изможденный человечек, которого они отбили у ночных демонов, встретился взглядом со своим спасителем. — Ты кто такой?
Пока они укладывали пьяного на чистые простыни, Симна в непристойной форме излагал собственные наблюдения относительно неблагодарности алкоголиков.
Когда человек целыми днями стоит и не делает ничего, а лишь наблюдает, как скот и овцы щиплют траву, он становится терпеливым.
— Не имеет значения, — сказал ему Эхомба. Склонившись над кроватью, он прошептал: — Накер, в чем смысл жизни?
Их подопечный уже наполовину уснул. Губы его зашевелились, и Эхомба нагнулся ниже. Он стоял, наклонившись над постелью и ее единственным миниатюрным обитателем, и лицо его выражало напряженное внимание. Спустя мгновение он кивнул и выпрямился.
— Так я и думал. — В его голосе звучало тихое удовлетворение.
Симна ждал. Увидев, что больше ничего не произойдет, он громко выпалил:
— Ну?
Пастух через кровать взглянул на товарища. Накер уже крепко спал, и, насколько Эхомба мог судить, совершенно спокойно.
— Что «ну»?
— Братец, не надо со мной скрытничать. Так в чем же смысл жизни?
— Когда-нибудь я тебе скажу. — Пастух обогнул изножье кровати и направился в главную комнату.
— Когда-нибудь? Что ты имеешь в виду — «когда-нибудь»? — Симна последовал за Эхомбой, оставив маленького человечка в темноте и тишине.
В большой комнате Эхомба пристально оглядел кушетку и, сняв с плеч котомку и оружие, начал устраиваться на полу, устланном толстым ковром.
— Когда вырастешь. — Вытянувшись на спине, он закрыл глаза и сложил руки на груди.
— Вырасту? Послушай-ка меня, повелитель блеющих ягнят, я не из тех, кто добродушно относится к подобного рода замечаниям.
Пастух приоткрыл один глаз и поглядел на разгневанного Северянина.
— Относись к ним как угодно, только не кричи. Если мы будем слишком шуметь и разбудим других постояльцев, то хозяин скорее всего вышвырнет нас обратно на улицу.
— Ага, как же! Этот маленький надутый трактирщик не сумел вышвырнуть на улицу Накера, а тот был и вовсе без сознания.
— Ну, если не хочешь помолчать ради него, то успокойся ради меня, — раздраженно буркнул Эхомба. — Да и сам отдохни. Скоро уже начнет светать, а мне хотелось бы провести как можно меньше ночей в этой стране, нормальной и цивилизованной днем, а по ночам страшной и чудовищной.
Тихонько ворча, Симна освободился от мешка, меча и одежды и скользнул под одеяло в просторную постель. Она была еще теплой после поспешного отбытия предыдущего постояльца. Это не беспокоило Симну ибн Синда — ему доводилось спать на матрасах, по которым толпами шныряли одолеваемые бессонницей крысы.
Он заснул злой, и ему приснилось, будто он упал в бездонный колодец, наполненный бесконечными россыпями самоцветов и драгоценных металлов. Это был бы приятный сон, если бы не одна досадная подробность.
Эхомба тоже присутствовал во сне; наклонившись над краем колодца, он смотрел, как северянин хватает и подбрасывает камни и монеты, словно разноцветные леденцы. Пастух не насмехался над Симной и не корил его за то, что он от всей души радуется исполнению своих сокровенных желаний. Невозмутимый пастух лишь сочувственно улыбался.
Во сне Симна ибн Синд метался и бормотал, неизвестно от чего приходя в ярость.
Завтрак прислуга принесла в комнату. Сидя голым в огромной постели, Симна наградил призывной улыбкой хорошенькую горничную, которая принесла им еду. Почему-то она не обратила на него ни малейшего внимания. Но невнимание девушки не обидело Симну. Он никогда не обижался на подобные вещи.
— Неплохо, — сообщил Симна своим спутникам, поедая свежие булочки с маслом и джемом, яйцо эпиорниса, бекон и фрукты. По своему обыкновению, он совершенно забыл вчерашний короткий, но горячий спор с Эхомбой.
В углу Алита привередливо жевал большую сырую бычью ногу, которую хозяин ухитрился стянуть с кухни. Эхомба ел, сидя на полу и прислонившись спиной к кушетке. Время от времени он бросал взгляды в направлении задней спальни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112