..
Монитор связи погас. Он сидел, совершенно оша
левший. Что за черт...
И в этот момент наступил СВЕТ.
Иначе это описать невозможно. Подходит толь
ко одно слово “СВЕТ”. Он вспыхнул со всех сторон, так, что корабли, казалос
ь, отбросили друг на друга резкие черные тени... Как будто гигантская фотов
спышка осветила на мгновение происходящую во тьме драку.
Рука Андрея инстинктивно рванулась к пульту
, но экран внезапно полыхнул белым огнем, раздался треск, в нос ударил спец
ифический запах горящей изоляции... и вдруг все с грохотом и стенаниями рв
ущегося металла ухнуло куда-то в бездну...
Воронцов потерял сознание от внезапной пер
егрузки, но спасительное забытье длилось считанные мгновения. Автомати
ка боевого скафандра не могла позволить солдату валяться в беспамятств
е, когда вокруг кипит бой, и острый укол инъектора сразу же привел его в чу
вство. К горлу подкатила тошнота от наступившей невесомости, но гораздо
хуже было безошибочное ощущение чего-то страшного и непоправимого
...
Андрей понял, что орудийную башню оторвало о
т крейсера.
В такие секунды главное Ч не потерять голову. Он поочередно включил тел
ескопический обзор, сигнальный маяк и аварийный передатчик.
Тишина... Он еще и еще раз выходил на связь, пока наконец не понял бесплодно
сти таких попыток.
Его отсек летел куда-то, беспорядочно вращая
сь, экран радара был темен и пуст; ни единого шороха в коммуникаторе, ни ко
манд, ни призывов о помощи. Лишь на приборной панели одна за другой вспыхи
вали красные предупреждающие строки:
“Термоядерный взрыв в пространстве. Суммарн
ая мощность Ч 3 000 000 000 килотонн. Дистанция Ч 0,3 светогода. Время Ч минус семь
десят секунд”.
“Вторичное излучение”.
“Третичное излучение”.
“Нагрев обшивки выше допустимого на 800 градусов”.
“Функции защитного поля не восстановлены”.
“Лазерное орудие Ч порядковый номер 5 Ч уничтожено”.
“Система аварийного жизнеобеспечения включена”.
“Ваш отсек преобразован в автономный модуль”.
“Рекомендовано поддерживать предельный уровень личной защиты в течени
е пятидесяти часов”.
“Угроза для жизни!”
Последняя надпись назойливо мигала.

* * *
Каждый из нас, прежде чем ум
ереть, должен был сойти с ума. А ведь мы Ч я имею в виду целое поколение, Ч
миллионы молодых парней на пятидесяти семи колонизированных планетах,
Ч мы выросли, не зная боли и страха. Позже нас назвали “саженцами войны”...

Наверное, тому, кто прошел хотя бы одной, самой короткой тропкой галактич
еской войны, уже невероятно трудно, почти невозможно верить, что мир был и
ным. Но я помню. Помню беззаботный смех матери, добрые глаза отца... Теплую в
оду пурпурного океана родной планеты. Помню свое ощущение безграничног
о покоя и счастья, какое бывает только у маленьких детей. Мир лежал у моих
ног, такой огромный, удивительный и теплый. Он был моим.
И так было везде. Планеты, колонизированные в период Великой Экспансии, з
а четыре столетия окрепли, превратившись из диких и враждебных в развиты
е, цивилизованные миры. Мы были первым поколением, которому не нужно было
бороться за выживание... но все наши мечты оказались втоптаны в грязь, смеш
аны с пеплом, заморожены вакуумом... (Великая Экспансия Ч период массовог
о исхода из перенаселенной Солнечной системы после первых опытов полет
а в гиперсфере.)
Я не обвинитель и не пацифист. Я профессиональный солдат, легализованный
государством убийца, силой обстоятельств вырванный из порочного круго
ворота смерти и брошенный посреди ледяного, великого ничто подыхать и ду
мать...

* * *
... Два часа назад он был моло
д и полон сил, и вот теперь умирал Ч медленно и страшно.
Его пересохшие губы что-то шептали, но за толстым стеклом гермошлема не б
ыло слышно ни звука.
Мониторы внутренней связи серебрились беспорядочным мерцанием точек...
Многоярусные пульты управления потеряли свое многоцветье, экраны поту
скнели, подсветка панелей и датчиков погасла. Они умирали вместе с челов
еком.
Прошло всего несколько минут после того, как аварийный монитор выдал пос
леднее сообщение. Сгоряча он не обратил внимания на суммарную мощность в
зрыва, да и в любом случае она показалась бы ему нереальной Ч не было в со
ставе обоих флотов оружия, способного вызвать такой взрыв, пока он вдруг
не почувствовал, как тупая боль принялась выламывать его суставы.
Нет ничего хуже осознания неизбежности. В панике взгляд Андрея заметалс
я по приборным панелям. Три миллиарда килотонн...
К горлу подступила тошнота. Суставы уже не болели Ч они пылали, как и все
тело...
Андрей понял Ч приборы не врут и его отсек летит среди бушующего ада тяж
елых частиц... и они каждую секунду неслышно пронзают его, разрушая клетки
... Даже боевой скафандр был не в состоянии остановить всей радиации, и он с
тремительно превращался в эти секунды в кусок радиоактивного мяса...
Ужас сжал его горло ледяными, корявыми пальцами. Андрей вскочил, распахи
вая створки встроенных шкафов. В глубине одного ровно поблескивал ряд бо
евых скафандров высшей защиты. Он протянул руку, но в этот момент острая б
оль пронзила грудную клетку, и он повалился на пол, содрогаясь от внезапн
ого приступа удушья.
И опять острые уколы инъектора вернули его в
реальность.
Он никогда не был трусом. И по-настоящему стра
шно ему стало только сейчас. Страшно и отвратительно умирать...
Он собрал остатки сил и, приподнявшись, потянул на себя серые защитные об
олочки.
1 2 3 4 5 6 7 8