Поэтому мы склонны считать, что реконструкция адреналин
а не скажется на твоем здоровье отрицательно.
Ч Хотелось бы надеяться, Ч пробормотал Мефодий.
Ч Все это время твои тело и мозг тестировались и подготавливались тольк
о к одному: смене исполнительского адреналина на более мощный Ч смотрит
ельский. В этом заключается коренное отличие второго Проекта от первого
, где усовершенствование пытались осуществить при помощи других методи
к. Нельзя сказать, что мы удовлетворены всеми результатами. Есть ряд откл
онений, в частности твои постоянные головные боли. Но в целом анализ подг
отовительного периода обнадеживает.
Ч И что будет после того, как меня перезаправят новым адреналином? Ч пол
юбопытствовал Мефодий.
Ч Поглядим, Ч неопределенно пожал плечами Бегущий Бизон. Ч Кто знает, в
друг и впрямь полетишь...

За свою короткую, но насыщенную событиями жизнь Мефодию уже приходилось
говаривать: «Да, это дерьмо, в которое я сейчас вляпался, просто сущий ад!»
Со временем пережитых критических ситуаций за плечами проверенного на
копилось столько, что в конце концов стало невозможно определить, какой
из виденных им «адов» самый сущий и отвратительный.
На данный момент отвратительнее того состояли, в котором он пребывал, по
допытный не припоминал. Сегодняшний ад Мефодия имел вид отделаной мягко
й обивкой палаты для буйнопомешанных, палаты, в которой не было никакой м
ебели, даже кровати. Впрочем, мебель Мефодию все равно не пригодилась бы
Ч ни лежать, ни сидеть, ни тем более стоять нормально он не мог.
Несмотря на мягкий облик нынешнего ада, дружелюбием от него не веяло. Вея
ло скорее злым равнодушием санитара-надзирателя за агрессивными психа
ми, на корню пресекающего любые нежелательные поступки. И хоть изоляция
Мефодия была организована во благо как его, так и окружающих, мягкие белы
е стены давили на психику подопытного, не помогая, а лишь усугубляя его ст
радания.
Разумеется, в изоляторе для буйнопомешанных Ч или как он назывался в ла
бораториях Сатаны? Ч Мефодий очутился отнюдь не за прилежное поведение
. Операция по реконструкции его адреналина шла довольно успешно вплоть д
о того момента, пока процесс преобразования не заработал на полную мощь.
А началось это еще на операционном столе.
Реконструкция адреналина на поверку оказалась не так безобидна, как пре
дполагалось. Конвульсии подопытного от конфликта в его крови сразу двух
разновидностей адреналина были столь чудовищные, что едва не разорвали
тело Мефодия на куски. Выяснилось, что возникшая проблема была смотрител
ями не предусмотрена, и, пока они утихомирили мечущегося по операционной
Мефодия мягкими гравиударами, тот успел натворить немало бед, разнеся о
перационную словно осколочная граната. А поскольку попытки спеленать б
уйствующего исполнителя результата не дали Ч он шутя разрывал кожаные
ремни и сгибал стальные носилки, Ч его решили запереть в изоляторе. По ос
мысленному взгляду Мефодия было видно, что он продолжает пребывать в соз
нании, однако ни контролировать свои резкие телодвижения, ни нормально р
азговаривать попросту не может. Проект «Самсон-2» впервые оказался на гр
ани срыва.

Тело Мефодия не подчинялось ему абсолютно. Казалось, мысленные команды п
росто пропадают на поллути к конечностям, а если и достигают их, то исполн
яются теми крайне непредсказуемо. Подопытный махал руками как плетьми, п
рыгал под потолок и на стены. Его трясло так, что даже когда он падал на пол,
то продолжал подпрыгивать словно напружиненный. Сердце исполнителя тр
епыхалось с неимоверной частотой, а температура тела колебалась у отмет
ки «при смерти». Еще немного, и кровь могла свернуться прямо в артериях и в
енах, образовав в них неисчислимые тромбы. У Мефодия не получалось рассл
абиться и просто полежать, поскольку он натуральным образом забыл, как э
то делается...
Бывало, смотрители прижимали подопытного легкими гравиударами к стена
м изолятора и пичкали его релаксантами, но пользы от лекарств было мало. С
тем же успехом можно было пытаться кубиком льда охладить чан кипящей вод
ы.
На двери изолятора имелось заделанное непробиваемым стеклом оконце. С м
омента помещения подопытного в карантин кто-нибудь из участников Проек
та постоянно следил за вышедшим из повиновения исполнителем. По большей
части это была верная Кимберли, не имеющая возможности Мефодия даже поко
рмить. Ким просто стояла и молчала, взгляд ее был полон печали и выражал ст
олько страдания, сколько не было во взгляде самого проверенного. Мефодию
хотелось обнять и утешить ее, но сделать этого он не смог бы, даже если бы о
чень захотел. Своими неконтролируемыми объятиями он просто-напросто пе
реломил бы Кимберли позвоночник.
Смотрители наблюдали за подопытным обычно вместе и при этом, судя по все
му, вели между собой долгие телепатические дискуссии. Темы их дискуссий
были для Мефодия очевидны: следует ли сжалиться над бешеной собакой и пр
истрелить ее, выведя из Проекта, или все же дать ей перебеситься Ч авось ч
то-нибудь да получится. Изредка до исполнителя долетали их телепатическ
ие вопросы о самочувствии, на которые он отвечал единственным, что был в с
остоянии четко сформулировать: «Жив!» Но обычно исследование мозга взбе
сившегося проверенного шло без его ведома, и все решения о судьбе Мефоди
я принимались за его спиной.
Часто вместе со смотрителями приходил Мигель, вид у которого был почему-
то виноватый, будто это он являлся причиной постигших Мефодия неприятно
стей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22