— Ну, во-первых, я никогда бы не смог бросить тебя. Ты сообразительна и умна, беседа с тобой приносит радость. У тебя тип красоты, которая умножается со зрелостью, расцветает с годами. Ты — благородная дама, хозяйка замка. Ум, красота, умение вести дом. Только дурак устанет от такой женщины.
Она открыла было рот, чтобы возразить ему, но он положил ладонь на ее губы и быстро сказал:
— Согласен, мужчины — дураки. Вот почему я на стоял на браке, Сора, даже несмотря на то, что ты противилась этому. Мне хотелось, чтобы ты чувствовала себя надежно.
— Какая надежность в браке? Мужчины бьют своих жен за ум, за красоту.
Она задумалась.
— Хотя и за то, что они плохо ведут хозяйство. Я хочу сказать, что счастье в браке зависит от взаимных интересов.
— Ты нужна мне! — взревел в ответ Уильям.
— Зачем?
— Зачем? Глупая женщина.
Слова прозвучали смиренно, и Сора согласилась.
— Я знаю, но я вижу, что прежние подробности не сменились, а сократились. Все было легко. Я была нужна тебе раньше. Когда ты был слеп, я была страшно нужна тебе. Тогда-то я и полюбила тебя впервые.
От нахлынувших воспоминаний улыбка у нее стала таинственной.
— Этот золотистый голос, эта пылающая ярость.
— Не забывай о моих поцелуях, — поддразнил он.
— Нет, я их никогда не забуду. — Она провела рукой по его лицу. — Ты понимаешь, какая была моя первая реакция, когда к тебе вернулось зрение?
— Расскажи, — терпеливо попросил он. Она вздохнула и покраснела.
— Я паду в твоих глазах.
— Нет.
Он вспомнил, как впервые после возвращения зрения он увидел ее ярким весенним утром сидящей на тюфяке Артура. Он вспомнил, как безмятежное чело ее исказилось от боли, и теперь заверил ее:
— Не думаю, что ты падешь в моих глазах от самого что ни на есть человеческого порыва.
— Ты уже понял, — укорила Сора.
— Если бы я умел читать твои мысли, любовь моя, — пробормотал он, прижавшись губами к ее уху, — то мы бы не тратили столько времени, чтобы кричать друг на друга.
Она рассмеялась со сдержанной радостью и ощутила, что комок в горле исчез.
— В то утро, в то ужасное утро после той славной ночи, когда я поняла, что ты прозрел, мне хотелось вопить от злости. У меня было такое чувство, что меня обманули, вот такая я мерзкая сучка.
— Тс-тс.
Он насмешливо прищелкнул языком, и Сора повернулась к нему.
— Но это же правда. Я больше была не нужна. Я была бесполезна.
— Я ошибался в тебе, дорогая. Он провел губами по ее лбу.
Сбитая с толку его вялой реакцией и этим замечанием, Сора поинтересовалась:
— Почему?
— Когда зрение вернулось ко мне и я понял, какую ужасную жизнь ты ведешь у своего отчима, мне захотелось взять на себя заботу о тебе, не допустить, чтобы ты вновь вступила в борьбу. Вместо этого, — веселье его нарастало, — мне надо было выстраивать препятствия на твоем пути.
— Не на моем пути. На нашем пути. Создавалось впечатление, что тебе ни в чем моя помощь не требовалась.
— Ты ведешь хозяйство в моем доме и заботишься о детях. Чего тебе еще не хватает? Идти в сражение рядом со мной?
Сора притворилась, что обдумывает это предложение, и он шутливо дал ей подзатыльник.
— Забудь об этом.
— Единственный пример, Уильям. — От серьезных размышлений, на лице ее не осталось и следа былого веселья. — Мне хотелось, чтобы ты поверил, когда я сказала, что это был не Чарльз.
— По-моему, мы уже выяснили это, — простонал он.
— Я не собираюсь ворошить прошлое, — настаивала Сора. — Я пытаюсь объяснить тебе, что ты меня обижал и мне казалось, что я менее важна, чем… чем Була. У меня есть один талант. Он невелик, но полезен и никогда не подводит меня. Я умею различать правду в голосах. Ты понимал его ценность, когда был слеп, но когда ты прозрел, то утратил часть своих чувств. Когда я пыталась доказать тебе, что ты не прав, ты не верил мне, потому что я слепа и потому что я женщина. И потому что ты считаешь, что женщины не умеют мыслить логически.
— Ах, Сора, ты бьешь меня моею собственной глупостью.
Он взял ее руки и положил их себе на грудь, а она прильнула к его груди головой.
Сердце его забилось; она почти что ощутила его боль.
— Мне кажется, это главное. Больно ощущать такое полное пренебрежение. Я не дура. Ты женился на наследнице, но ты так богат, что мои деньги тебе не нужны. Ты обошелся бы и без них.
— От денег никогда так просто не откажешься.
— Ты же сам мне говорил, что женился на мне не из-за денег, — со сдержанной дотошностью напомнила Сора.
— Черт побери. Ты платишь мне той же монетой, — запротестовал Уильям, нетерпеливо взбрыкнув ногами.
— Да, и ты всегда мог найти другую женщину. Ты такой большой, сильный и красивый.
— Это по-твоему, — заметил Уильям.
— О, на нашей свадьбе я слышала жеманные раз говоры женщин, когда ты подошел к ним поближе. Для этого вовсе не требуется, чтобы мне на голову свалился кирпич.
Она скорчила мину отвращения.
— Эти женщины ясно дали понять, что я тебе в посте ли не нужна и что любая из них с радостью заменит меня.
Она понимала, что ей следовало бы наплевать на то, что думают другие, но она не могла перебороть себя.
Уильяму не было наплевать на то, что думают другие; ему не было наплевать и на то, что думает она, и грудь его вздыбилась от возмущения.
— Неужели ты думаешь, что я воспользовался бы кем-нибудь из них, чтобы заменить тебя?
— Нет!
От разговоров горло ее саднило. Грудь у нее болела от слез, которые хотели вырваться наружу.
— Нет, дело вовсе не в этом. А просто в том, что, если я завтра умру, ты переживешь это.
— Что ж.
Он подвинулся, и она почувствовала, как он стал разглаживать свою бороду.
— Да, переживу. Я долго буду несчастлив и никогда не найду женщину, которая могла бы сравняться с тобой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134