«На людей посмотреть, себя показать». Короче — повыставляться друг перед другом.В «Гинденбурге» «показывали себя» в тот день несколько высокооплачиваемых госслужащих, пара чопорных торгашей в третьем поколении — эти из кожи вон лезли, чтобы продемонстрировать всем свою добродетельность и светские манеры, задача для них немаловажная, если учесть, что предки большинства из них — разбойники с больших дорог да торговцы наркотиками. И еще одна шумная компания, — некоторых из нее я знал, — сотрудники Центра нетрадиционных технологий. Научная элита, они презирают сидящих рядом «денежных мешков» и вместе с тем в душе не прочь приобщиться к ним, к их беззаботно-роскошной жизни. Для «отдыхающих» (так именуют безработных), работяг и прочей подобной публики места в «Гинденбурге» нет.Мы с Ликой сидели около окна. Скатерти были белоснежны, хрусталь тонок и изящен, вокруг суетились вежливые, подобострастные официанты, угодливые до безобразия, но это как раз и являлось самой важной частью сервиса. Когда тебе смотрят в рот — исполняешься сознанием собственной значимости. Играл настоящий оркестр, притом не какую-нибудь припадочную какофонию, а изысканную классическую музыку.Я ел хрустящий картофель, запивая шампанским, — для знатоков сочетание совершенно непозволительное.— Все-таки чудо, что мы встретились тогда.Эту, в общем-то, банальную фразу я произнес искренне — прожить жизнь и, когда на носу уже сорокалетие, встретить Лику. — Потрясающий случай. Давай выпьем за это.— Случайностей в жизни нет, — вполне серьезно возразила Лика. — Все предопределено раз и навсегда. Даже то, что вечером я встретила героя, бросившегося как лев на защиту девичьей чести. — Теперь она смеялась.— Ну, так уж и как лев. Ты преувеличиваешь.Для меня оставалось загадкой, что она нашла во мне. Видимо, нашла что-то. Серьезно. Оснований сомневаться в ее чувствах у меня не имелось.— Если мы расстанемся — значит, это тоже предопределено, заложено в какой-то вселенский компьютер. И ничего никогда не изменить. Как бы ни было тяжело.— А вот этого не получится! — возмутился я. — Нет такой силы в природе, которая заставит нас расстаться хоть на день.И все же в этот момент у меня появилось какое-то неприятное предчувствие. Стало холодно от мысли, что вся наша история может закончиться не так уж и радужно.— Есть, Саша. Программа вселенского компьютера — Она как-то странно посмотрела на меня, и мне расхотелось спорить и отшучиваться. Она словно что-то хотела сказать, о чем-то предупредить и не решалась. — Как бы там ни было, я очень рада, что ты оказался именно таким. И я… Я счастлива. — Она положила свою ладонь на мою, и меня захлестнули грусть и нежность.Пообедав, мы спустились на турбоплатформе, похожей на стеклянный стакан, вниз — чувство совершенно изумительное. Лика побежала по своим делам. Она же не «отдыхающая», не любительница «слезогонок» или «тянучек-однодневок». Она сотрудник Петроградского института бионики, а в Москве — в командировке. У ее фирмы какой-то потрясающий совместный проект с Центром перспективных линий развития, В подробности Лика не вдавалась, но, судя по ее словам, это будет настоящий прорыв в новые технологии. Руководитель проекта академик Новицкий — звезда первой величины.Дома все валилось у меня из рук. Сел читать разрекламированную новую книгу Зацапенко «Запах желтого неба». Вся якобы интеллектуальная элита просто помешалась на этом произведении. Долгое, подробное описание всего, что приходит в голову человека за день, динамика голых мыслей и эмоций — и все это на трех тысячах страниц. Терпеливый этот парень — Зацапенко. По-моему, все это бред, человек и половины того не думает, что ему приписывает этот писатель. Я больше всего люблю классику девятнадцатого, двадцатого, двадцать первого века. Интересно, но с начала двадцатого века русский язык изменился мало. Шолохов, Булгаков, Высоцкий, Даргусов — будто вчера создано: мощно, красиво, зримоСосредоточиться я так и не смог. Книга меня ничуть не волновала, а волновало лишь одно — вечером придет Лика и надо как-то пережить время до ее появления.Занятие по душе я вскоре себе нашел. Да еще какое! В воздухе повисла нервная трель СТ-видеофона.— Слушаю, — кинул я.Окантованный серебряной рамкой кусок обоев растворился. На меня взирал с обычным своим иронично-хитрым прищуром Вадик Копытов. Он мой старый приятель, ведущий аналитик Главного исследовательского сектора Космофлота. Эдакий живчик-колобок с компьютером вместо головы.— Здоров, старикашка.— Привет, сынок. Как дела?— Дела! — Вадик махнул рукой. Я чувствовал, с ним что-то не то, б его голосе звучал надрыв, чего раньше никогда не замечалось. — Хуже, может быть, дела у меня и бывали, но такого я что-то не припомню.— Что случилось?— Много чего. В общем, старикашка, мне нужна твоя помощь. Очень нужна.Я понял, что Вадик держится из последних сил.— Говори.— Не могу. Не по фону. Нужно встретиться.— Когда?— Сейчас… Иначе будет поздно.— Хорошо, буду.— Только один. Есть о чем поговорить с глазу на глаз, старикашка.— Договорились, толстячок.Экран погас. М-да, что же это такое? «С глазу на глаз, старикашка». Дело даже не в том, что у Вадика что-то случилось, что он влез в какие-то неприятности. При его образе жизни и порой весьма странных связях и знакомствах этому вряд ли стоит удивляться. Но что-то в его манере держаться меня настораживало А вот что— этого я понять не мог Какую-то мысль хотел ухватить за хвост, и не получалось. Ладно, чего гадать попусту. Надо ехать. Я поднялся с дивана, натянул пиджак, надел шляпу. Уже у выхода что-то кольнуло меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101