Особенно полезно, когда все дела идут наперекосяк.
Еще несколько мгновений он не открывал глаза, пытаясь отключиться от телефонных звонков, хлопанья дверей и шума голосов. Д’Агоста знал, что сейчас где-то наверху Уокси корчится, как индюк на жаровне. Хвала Господу, что сюда не долетают его вопли. “Похоже, теперь он не так уверен, что убийца – старина Джеффри”, – думал д’Агоста. Однако даже эта мысль не принесла утешения.
Он вздохнул и вернулся мыслями к Альберте Муньос – единственной, кому удалось пережить бойню в подземке.
Он прибыл как раз в тот момент, когда женщину на носилках выносили через запасной выход станции на Шестьдесят шестой улице. Руки были аккуратно уложены вдоль тела, на пухлом лице застыла ничего не выражающая улыбка, а гладкая темная кожа казалась ещё темнее на фоне белых простыней. Одному Богу известно, как ей удалось спрятаться. Сама же она не говорила ни слова. Поезд превратился в морг. Погибли семь пассажиров и два служащих управления транспорта. У пяти из них черепа были разбиты, а горла перерезаны до позвоночника. У трех головы исчезли вообще. Один погиб от удара электрическим током на третьем рельсе. Д’Агоста словно воочию видел, как вокруг управления полиции и управления транспорта начинают кружить адвокаты.
Миссис Муньос в настоящее время пребывала в уединении в психиатрическом отделении больницы Святого Луки. Уокси ревел, стучал кулаком по столу и изрыгал угрозы, но врачи были непоколебимы: никаких разговоров до шести утра.
Три головы исчезли. Следы крови удалось найти без особого труда, но пустившаяся по этим следам команда довольно быстро заблудилась в лабиринте темных, пропитанных влагой тоннелей. Д’Агоста ещё раз мысленно прошелся по месту событий. Кто-то перерезал провод сигнализации сразу за станцией Пятьдесят девятой улицы, что вызвало немедленную остановку всех поездов-экспрессов на линии Ист-Сайд между Четырнадцатой и Сто двадцать пятой улицами. Один из поездов оказался на длинном перегоне к Восемьдесят шестой улице. Там его и поджидала засада.
Вся операция требовала высокого интеллекта, точного расчета и хорошего знания внутренних систем подземки. До сих пор не было обнаружено четких отпечатков ног, но д’Агоста не сомневался: нападавших было по меньшей мере шестеро. Минимум шесть – максимум десять. Отлично спланированное и великолепно скоординированное нападение.
Но зачем?
Криминальные эксперты пришли к заключению, что человек, погибший от удара тока, сознательно наступил на проводник. “Что мог увидеть этот парень, – думал д’Агоста, – чтобы решиться на такое?” Однако все это могла видеть и Альберта Муньос, и с ней необходимо поговорить, пока Уокси не явился в больницу и все не испортил.
– Д’Агоста! – вдруг, словно в ответ на его мысли, проревел знакомый голос. – Ты что, туда твою… Дрыхнешь, что ли?!
Лейтенант неспешно открыл глаза и увидел над собой яростное колыхание налитых кровью щек.
– Прости, что прерываю твой отдых, – продолжал Уокси, – но у нас возникли новые небольшие осложнения и…
Д’Агоста выпрямился, осмотрел кабинет, взял висящий на спинке пиджак и начал втискиваться в рукава.
– Ты слышишь меня?! – заорал Уокси.
Лейтенант протиснулся мимо него и вышел в коридор. Хейворд стояла у стола, изучая свежие факсы. Д’Агоста поймал её взгляд и кивком предложил пройти к лифтам.
– Куда, черт подери, ты уходишь? – вопил Уокси, шагая за ними к лифту. – Ты что, оглох? Я же сказал, что возникли осложнения…
– Это у тебя возникли осложнения, – бросил д’Агоста. – Вот ты с ними и разбирайся. А у меня найдутся занятия и поважнее.
Когда дверцы кабины закрылись, д’Агоста сунул в рот сигару и повернулся к Хейворд.
– К Святому Луке? – спросила она.
Лейтенант молча кивнул.
Дверцы открылись, чтобы выпустить их в просторный вестибюль, и д’Агоста замер. За стеклянными дверьми бесновалась толпа. С того момента как он в два часа ночи прибыл на службу, количество протестующих явно утроилось. На капоте машины стояла миллионерша Вишер и что-то негодующе выкрикивала в громкоговоритель. Средства массовой информации также успели развернуть свои силы – на улице то и дело сверкали вспышки фотоаппаратов, вокруг своей аппаратуры суетились телевизионщики.
Хейворд положила ему на запястье ладонь.
– Почему бы вам не взять дежурную машину из гаража в цокольном этаже?
– Прекрасная мысль, – ответил д’Агоста, отступая в глубину лифта.
Дежурный врач заставил их ждать. Пришлось добрых сорок пять минут просидеть на пластиковых стульях кафетерия. Доктор был молод, суров и к тому же смертельно устал.
– Я же говорил капитану – никаких допросов до шести, – сердито произнес он.
Д’Агоста поднялся и протянул руку:
– Я – лейтенант д’Агоста. А это – сержант Хейворд. Счастлив познакомиться с вами, доктор Вассерман.
Доктор буркнул в ответ что-то невнятное.
– Доктор, я сразу же хочу сказать, что мы не сделаем ничего такого, что могло бы причинить вред миссис Муньос.
Доктор молча кивнул.
– Вы будете единственным, кто имеет право решать, продолжать беседу или прекратить её.
Доктор промолчал.
– Насколько я понимаю, здесь побывал некий капитан Уокси и своим посещением доставил вам массу неприятностей. Не исключаю, что он даже прибегал к угрозам в ваш адрес.
И тут доктор Вассерман взорвался:
– За все годы моей работы в приемной неотложной помощи никто не смел так обращаться со мной, как этот мерзавец!
– Что же, теперь вы с нами в одной компании, – фыркнула Хейворд.
Доктор бросил на неё быстрый взгляд и, казалось, немного оттаял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145