Только где-то далеко в небе ухнуло что-то и затрещало.Филимон оглянулся на меня, тоскливо каркнул и обессиленно опустился на землю.— Адик! — позвал Гаврила. — Как ты думаешь, мне уже можно спускаться? Ты-то на меня не сердишься? Я ведь как лучше хотел, правда!Я оглянулся. Неподалеку валялась толстая суковатая ветка, которую очень удобно будет использовать как дубину. Хорошая получится дубина, увесистая… Я бес незлобивый, на куски Гаврилу разрывать не стану, но поучить его, вложить, так сказать, мозги через одно место просто нужно! Надо же такое придумать — прыснуть святой водички в зелье!.. Как я теперь вернусь из этого временно-пространственного периода обратно? Единственный бес, который может отправить меня, лишен теперь своей магической силы: дым костра, отравленного святой водой, перемешал в наших мозгах — моих и Филимона — извилины, ответственные за осуществление заклинаний. Это точно!.. А сам Гаврила помешался форменным образом на любви к Оксане и уж конечно не пожелает отпустить меня, прежде чем я не решу его проблему…— Спускайся! — ласково предложил я. — Конечно, спускайся…Филимон сначала протестующее каркнул, но, заметив, что я тянусь к дубине, замолчал. Однако и от взгляда Гаврилы мои намерения не ускользнули.— Адик! — встревожился он. — Ты это… не дури… Я ведь святую воду не Всю израсходовал… Если что, могу и плескануть! Вряд ли тебе это понравится!Мне это вполне определенно не понравится… Как, впрочем, и Филимону — заслышав о святой воде, он зашипел и стал отползать подальше к краю полянки.— Спускаюсь! — заявил Гаврила. — Если что — склянка у меня наготове!И чем я мог ему возразить?! Вот так моя миролюбивая натура и загнала меня самого в угол! Был бы потверже, никогда не допустил бы, чтобы обыкновенный человек, детина неразумный, фактически захватил меня в рабство! Без его помощи как перенестись домой? Пусть и плохо там, а всё же родина…Зажав склянку в зубах, Гаврила сполз вниз по стволу и стал на ноги.— Бу-бу… — сказал, он не вынимая емкости изо рта.Признаться, не смог совладать с искушением. А как же? Господин Крылов Иван Андреевич народиться не успел, следовательно, в этом временно-пространственном периоде историю о сыре, глупой птице и чертовски хитрой лисе никто еще не знает…— Что-что? — переспросил я.— Привет, — повторил детина, роняя склянку на траву.С душераздирающим воем Филимон кинулся вперед. Я подхватил дубину, сделал шаг по направлению к Гавриле и… остановился. Ровно секунду во мне боролись две стихии: бесовская натура жаждала мести и крови, а мягкость моя будто шептала: «Да ладно тебе! Ему сейчас и от Филимона порядочно достанется…»После секундного колебания я всё-таки решил — пара лишних синяков такому верзиле не повредит! — но всё уже было кончено.Филимон, хоть и старался изо всех сил, не успел доскакать до Гаврилы сантиметров примерно двадцать. Отрок с удивительным для его габаритов проворством сиганул в сторону, не забыв схватить и метнуть в противника склянку со святой водой.Склянка разбилась о правый рог беса. Мгновенно окутавшись черным дымом, обожженный с головы до ног Филимон истошно завизжал и, теряя по дороге перья, ринулся прочь…Клянусь лавой преисподней, меня чуть не стошнило! Первый раз видел святую воду в действии — раньше лишь много раз слышал страшные рассказы об этом чудовищном препарате… Говорят, бес, получивший порцию такой «водички», долгое время валяется в горячечном бреду, ничего не соображает, связно изъясняться может дня через три, а ходить — через неделю, и то — только под себя… В особо тяжелых случаях и летальный исход не исключен — достаточно вспомнить того же несчастного Франциска…— Он первый начал! — крикнул Гаврила, пятясь от меня с поднятой дубиной в руках. — Я же защищался!«С другой стороны, — подумал я, — заклятие, которое Филимон сам на себя наложил, теперь снимется само собой…»И правда — в ту же минуту откуда-то из лесной чащи донеслось протяжное:— Ка-а-ар! Поймаю — убью!!! Начальству пожалуюсь! Флинта натравлю!Оклемался, значит, Филимон, язык обрел. Гаврила стукнулся спиной о ствол дуба. Дальше пятиться ему было некуда.— Ну? — осведомился я, поигрывая дубиной. — Что делать будем дальше?Сын воеводы ничего на это не ответил. Не отрываясь, он смотрел на корягу в моих руках.— Ежели ты меня, батюшка, убьешь, — проговорил он, — то я тебя назад отправить не смогу…Дотумкал, сукин сын!.. Наши разговоры с Филимоном, наверное, подслушал… Может, именно поэтому и распоясался… Беса святой водой окатил! Меня сейчас шантажирует!.. Хитер, гад! А с виду такой себе простоватый…— Убивать тебя и не собираюсь, — сообщил я.— А что собираешься? — обеспокоился Гаврила.— Поучить маленько. Как вот папаша твой давеча… Снимай штаны!Детина поджал губы. Затем повернулся и рывком сдернул с себя портки, приняв соответствующую позу.— Бей! — прогудел он. — Всё, что хочешь, делай — только помоги Оксану заполучить!Я ударил один раз по массивной заднице. Просто так, для интереса: думал, что Гаврила немедленно заверещит и, путаясь в портках, кинется спасаться в чащу, громогласно прося прощения… Ничуть не бывало! Он лишь застонал через прикушенную губу, и я, конечно, опустил дубинку. Ну не изверг!.. Не могу просто так человека мордовать (хотя для этого способа наказания слово «мордовать» не очень-то подходит!). Вот Филимон — тот воспользовался бы ситуацией, ух как бы воспользовался!..— Ладно, — сказал я, — одевайся… Хватит с тебя. Пойдем отсюда… Но запомни на будущее — больше никакой самодеятельности! Во всём слушайся меня, и только меня! Если еще что-нибудь подобное выкинешь, завоевывать Оксану будешь сам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94