Брайен. Восемьдесят седьмой полицейский Участок.– Здравствуйте! Моя фамилия О’Лафлин, Первая Южная улица, – сказал, подражая его тону, старик и рассмеялся.– Да здравствует борьба! – сказал ему в тон О’Брайен.– Да здравствует борьба! – ответил О’Лафлин, и оба они расхохотались. – Входи, парень. Я тут как раз собирался пропустить рюмашку в честь окончания рабочего дня. Заходите и составьте мне компанию.– Но, видите ли, нам запрещено пить при исполнении служебных обязанностей, мистер О’Лафлин.– Это – само собой, но какой же ирландец выдаст соратника по борьбе? – отозвался старик. – Входите, входите.Они прошли через вестибюль и направились в квартиру О’Лафлина, расположенную на первом этаже в самом конце холла. Там они уселись в гостиной с бархатными портьерами и цветными канделябрами. Комната была обставлена старой мебелью, красивой и удобной. О’Лафлин прямиком двинулся к бюро из вишневого дерева и извлек оттуда странную бутылку с яркой этикеткой.– Ирландское виски, – сказал он.– А какое же еще? – сказал О’Брайен.Добродушно посмеиваясь, старик налил виски в два старинных стакана из толстого стекла. Один он поставил перед О’Брайеном, который устроился на диване, а со вторым уселся напротив него в обитое материей кресло-качалку.– Да здравствует борьба, – произнес он тоном заговорщика тост.– Да здравствует борьба, – ответил О’Брайен, и оба они торжественно выпили.– Так о чем это вы хотели спросить, О’Брайен? – спросил старик.– Да тут у нас вышла небольшая путаница, – поглядывая на стакан с явным удовлетворением, проговорил О’Брайен.– Мягкое, как материнское молоко, – заверил его старик. – Пей, парень.О’Брайен, поколебавшись, снова поднес стакан ко рту. Отхлебнув немного, он сказал: – Мистер О’Лафлин, мы сейчас разыскиваем одну девушку – некую Эйлин Гленнон. Мы обнаружили записанный ею адрес...– Ты, парень, попал прямо в точку, – сказал О’Лафлин.– Вы ее знаете?– Ну, я, собственно, не знаю ее. То есть видел, конечно, разок, но вряд ли это можно назвать знакомством. Но комнату она у меня снимала, это точно.О’Брайен вздохнул.– Это уже хорошо, – сказал он. – А что это за комната?– Это здесь, наверху. Лучшая комната во всем доме. Окнами выходит в парк. Она сказала, что ей нужна хорошая солнечная комната. Вот я и отдал ей эту.– Она сейчас здесь?– Нет, – сказал О’Лафлин и отрицательно покачал головой.– А вы не могли бы сказать, когда она вернется домой?– Понимаете ли, дела в том, что она вообще не приходила сюда.– То есть как это? Вы же сказали...– Я сказал, что она сняла у меня комнату, но больше я ничего не говорил. Было это на прошлой неделе. В четверг – это я точно помню. Но она тогда сказала, что комната ей понадобится с субботы. Так вот, суббота уже прошла, а она так тут и не появилась.– Значит, она не была здесь с того самого дня, как приходила к вам снять комнату?– Да, сэр. К сожалению, она так здесь и не появлялась. А в чем дело? У нее какие-то неприятности?– Да нет, ничего особенного. Просто мы... – О’Брайен вздохнул и снова прихлебнул из стакана. – А комнату эту она снимала у вас на какой-то определенный день? Она что – сняла ее только на субботу?– Нет, сэр. Она сняла ее сразу на целую неделю. И сразу же расплатилась наличными за весь срок.– А не показалось вам это несколько странным... понимаете... ну, я хотел сказать, неужели вам часто приходится сдавать комнаты таким молоденьким девушкам?Брови О’Лафлина поползли наверх, и он с удивлением воззрился на О’Брайена.– Ну, знаете, она вовсе не такая уж молоденькая, ну, относительно, конечно, вы понимаете.– Шестнадцать лет – достаточно юный возраст, мистер О’Лафлин.– Шестнадцать? – О’Лафлин расхохотался. – Ну, знаете ли, эта ваша девица кому-то здорово запудрила мозги, парень. Ей никак не меньше двадцати пяти.О’Брайен все поглядывал на стакан с виски. Но тут он живо перевел взгляд на старика.– Сколько вы сказали, сэр?– Лет двадцать пять – двадцать шесть, может, даже немного побольше. Но никак не шестнадцать, ничего похожего, сэр.– Эйлин Гленнон? Погодите, мы говорим именно о ней?– Эйлин Гленнон, именно так ее звали. Она обратилась ко мне в четверг, уплатила деньги вперед за неделю и сказала, что придет ко мне за ключом в субботу. Эйлин Гленнон собственной персоной.– А не могли бы вы... не могли бы вы описать мне ее внешность, мистер О’Лафлин?– Пожалуйста, конечно, могу. Это высокая девушка. Даже очень высокая. Пять футов и семь, а может, даже и восемь дюймов. Я помню, что мне приходилось смотреть на нее снизу вверх, когда мы с ней разговаривали. У нее иссиня-черные волосы, большие карие глаза и...– Это – Клер, – не удержался О’Брайен.– Что?– Скажите, сэр, а не говорила ли она о какой-нибудь другой девушке?– Нет, сэр.– Не говорила она, что намеревается привести потом сюда другую девушку?– Нет, не говорила. Да для меня это было бы без разницы. Если вы снимаете комнату, то комната – ваша.– А вы говорили ей это?– Ну, просто я дал ей понять, что это так. Она сказала, что нужна комната и обязательно солнечная. Как я тогда понял, солнечная сторона была для нее главным. Но вообще, когда кто-то приходит ко мне и говорит, что ему нужна тихая и спокойная комната, я понимаю, что люди не хотят, чтобы им кто-то мешал. Потому я и сказал ей, что здесь никто не будет ее беспокоить. И уж в любом случае я этого делать не стану. – Старик немного помолчал. – Понимаете, мистер О’Брайен, я говорю с вами как мужчина с мужчиной.– И я очень ценю это.– У меня здесь не какой-нибудь бордель, не подумайте чего-нибудь худого, но я стараюсь не особенно придираться к людям, не совать нос в чужие дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55