Ему никогда не было так хорошо! Гейбриел знал, что должен будет покинуть ее, и эта мысль была невыносима.– Тебе уже не нужно одобрение твоего отца? – спросила Психея.– Нет, – слишком поспешно ответил Гейбриел и вздохнул. – Но я не отказался бы от его уважения.– А если этого не получится, разве ты не сможешь уважать сам себя?– За что? – с волнением спросил он. – За то, что убежал от скандала, который сам вызвал?– Ты был мальчишкой, – напомнила она.– Но теперь я мужчина. А чем могу гордиться?– Ты вернулся, ты стал старше и мудрее, – возразила Психея. – Ты спас меня от жадного дяди и назойливого кузена. Ты не испугался своих врагов, победил свои страхи. Ты не испугался отца.– Когда я уезжал, я сказал, что вернусь и поставлю его на колени, – чуть слышно сказал Гейбриел.– Детская угроза.– Так ты не презираешь меня за то, что я позволил ему уйти?Она поцеловала его в подбородок.– Нет, мой дорогой, нет. Он помолчал.– Старше – да, но мудрее? Благодаря тому, что умею играть в карты, танцевать, стрелять и владею шпагой? Или знаю, как покорить женщину? Насколько я помню, когда мы впервые встретились, тебе не понравилась моя развязность.Психея улыбнулась в темноту, свеча уже давно догорела.– Обаяние – это дар, который может служить и добру, и злу.– Ты думаешь, я делал добро? – с едва заметной надеждой в голосе спросил Гейбриел. Странно, но в темноте, когда она не видела его лица, Психея лучше понимала значение его слов.– Да, я видела, как ты заставил некрасивую женщину почувствовать себя красавицей.– И это заслуживает одобрения?– Вполне заслуживает, – подтвердила она.– Но мне этого недостаточно, – вздохнул он.– Но достаточно женщине, в чью жизнь ты принес радость. Ты должен избавиться от воспоминаний и от своего гнева. У тебя доброе сердце, не отягощай его. В тебе есть смелость и преданность. Это ценные качества.– Забавно, – прошептал Гейбриел. – Я бы то же самое сказал о тебе.– В самом деле? – улыбнулась Психея, хотя он не мог этого видеть в темноте.Они долго лежали, их тела переплелись, и наконец она заснула.Утром Психея проснулась в своей комнате и увидела, что рядом никого нет. Ей стало страшно, но затем она вспомнила. Полусонную и протестующую, Гейбриел перенес Психею в ее постель ранним утром. Он не хотел ставить ее в неловкое положение перед слугами отца. Смогут ли они когда-нибудь долго оставаться в постели, не опасаясь, что от них потребуют объяснений? Как бы ей хотелось подольше полежать, прижимаясь к нему. Тут Психея вспомнила, что он, возможно, уедет, и печаль овладела ею. Нет, утешила она себя, Гейбриел одумается.Она быстро надела синее платье, уложила волосы в узел и направилась вниз. Гейбриел находился в столовой, где, к ее радости, никого больше не было, кроме обеспокоенного чем-то лакея.Психея села и взяла чашку с чаем.– Доброе утро, мисс Хилл. Хорошо спали? – осведомился Гейбриел с веселым блеском в глазах.Он прекрасно знал, что мешало ей спать, и она сначала нахмурилась, но воспоминание об удовольствиях этой ночи смягчило ее.– Терпимо, – ответила она, видя, что лакей остается в комнате.Лакей подал на стол блюда, наполненные почками и ветчиной, кашей и поджаренным хлебом. Психея была очень голодна. Взглянув на сидящего напротив нее Гейбриела, она увидела странное выражение на его лице. Гейбриел отвел глаза.– О чем ты думаешь? – не выдержала она.– На этом стуле обычно сидела моя мать, – сказал он. – Ты бы ей понравилась… я уверен, она бы тебя полюбила.– Очень жаль, что мне не довелось с ней познакомиться. – Психея протянула руку через стол и дотронулась до его руки.Гейбриел кивнул и некоторое время сидел молча.– Я велел слугам, чтобы подали твою карету, – наконец сказал он.– Мы едем в Лондон?– Да, погода хорошая. К полудню мы будем в городе. Не думаю, чтобы шайка Баррета сидела в засаде так долго. На дороге будет много экипажей, и это им помешает. Мы можем ехать относительно спокойно.Психея без сожалений приготовилась покинуть легальный пустой дом.– А не следует ли нам… э-э… поблагодарить нашего хозяина?– Хозяина поневоле? – поправил ее сухим тоном Гейбриел. – Наверное.Под руку с Гейбриелом Психея подошла к кабинету, и Гейбриел постучал.Не дождавшись ответа, он открыл дверь.– Мы уезжаем, отец.Молчание. Затем послышался звук, похожий на рычание. Кресло снова было придвинуто к камину, и в комнате было слишком жарко. Психея подумала, как много теряет этот злобный человек из-за своей неспособности любить или быть терпимым к своим сыновьям.– Благодарим тебя за гостеприимство, – вежливо продолжил Гейбриел.Снова никакого ответа. Только в камине треснул горящий уголь. Гейбриел закрыл дверь. У Психеи остался в памяти образ почти неразличимого в темноте, неподвижно сидящего человека с устремленным на огонь взглядом. На мгновение она инстинктивно почувствовала, каким ненужным и нелюбимым должен считать себя маркиз, чтобы отвергать любую привязанность и даже дружбу людей, которые по закону самой природы обязаны быть самыми близкими ему.Она взглянула на Гейбриела и увидела на его лице печаль.У дома их ожидала карета. Миссис Парслип вышла попрощаться с ними. Несмотря на присутствие лакея, Гейбриел опять обнял маленькую экономку.– Рад был повидать вас, миссис Парслип, – сказал он. – С вами я снова почувствовал себя мальчишкой.– Надеюсь опять увидеть вас, – улыбнулась экономка. Она что-то вынула из складок передника и вложила в руки Гейбриела маленький предмет.Психея не удержалась и посмотрела. Это была миниатюра, из тех, какие часто заказывают для себя модные дамы. Психея увидела прелестное милое личико дамы с мягкими каштановыми волосами, имевшее явное сходство с лицом человека, стоявшего рядом с ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86