Смогут ли потомки этих землян, выросших в
суровых, практически первобытных условиях планеты, вернувшись к кораблю,
освоить оставленную на корабле библиотеку и починить поврежденный
передатчик для вызова помощи? Ответ К. Булычева более правдоподобен: без
старшего поколения, прибывшего на этом корабле, потомки (внуки и правнуки)
вряд ли смогут освоить все богатство библиотеки. Знание, зафиксированное в
книгах, не является исчерпывающим знанием, а составляет только лишь часть
знания, один из уровней существующей иерархии даже более узкого
теоретического знания. Не развивая эту тему подробно, укажем на феномен
личностного знания, выявленного М. Полани, который ставит предел процедурам
объективации содержания знания в текстах; или на замечание Л. Витгенштейна
о том, что помимо "высказанного" знания, есть знание, которое
"показывается" и для расшифровки которого одних лишь текстов недостаточно.
Поэтому один из недостатков попперовской концепции - неразличение разных
типов знаний, например, "декларативного" и "процедурного", которые
неравноценны по отношению к их экспликации в текстах, а тем более
отвлечение от более объемлющей "до-" - "после-" познавательной иерархии, в
которую включен любой уровень "книжного" знания.
Однако наличие "понимательных шифров", т.е. более широкого по отношению к
библиотеке текстов культурного контекста, еще не гарантирует "извлечение"
знания. Для проведения процедуры дешифровки необходимо иметь особый
"понимательный орган" - сознание человека, т.е. определенную "надстройку"
над животной психики, позволяющую усматривать смысл происходящего,
например, извлекать смысл написанного в книге, трактовать символ О как
определенную букву алфавита. В мысленном эксперименте Поппера это условие
предполагается, когда оговаривается, что помимо библиотеки остается и наша
способность читать и понимать книги. С одной стороны, как об этом
говорилось чуть выше, это предполагает причастность индивидуального
сознания к культуре как резервуару "понимательных шифров", но, с другой
стороны, хотелось бы обратить внимание на то, что эта зависимость и
обусловленность индивидуального и социального - взаимная, поскольку
образование культуры (общественного сознания) в некотором смысле есть
порождение возникшего индивидуального сознания3). В качестве аналогии
взаимообусловленности общественного и индивидуального сознания, которая
пояснит нашу мысль, можно привести пример возникновения атмосферы Земли.
Она возникла благодаря наличию особых механизмов жизнедеятельности отдельно
взятых растений, и хотя сейчас является достаточно автономным образованием,
но все же зависит от индивидуально совершаемого процесса фотосинтеза. Точно
так же для функционирования культуры, которая, как это было показано выше,
является необходимым условием для извлечения знания из текстов, необходимо
постулировать наличие особого индивидуального механизма - механизма
сознания - без которого, расшифровка знания невозможна. В диалоге Платона
"Менон" приведен эпизод "обучения мальчика-раба". Автору статьи приходилось
участвовать в дискуссии на тему, подтверждает ли этот эпизод платоновскую
концепцию анамнезиса. Но и при всем разнообразии взглядов несомненно то,
что окажись на месте мальчика другое разумное существо без "органа"
сознания, например собака, то процесс обучения как таковой просто не
"запустится", поскольку в качестве обязательного условия обучения (как
процесса извлечения знания) должно присутствовать сознание.
В качестве третьего необходимого условия, не учитываемого в объективистских
концепциях знания, нами была выделена тема особого "понимательного усилия",
без которого, даже при наличии "шифров" и "органа" расшифровки смыслов,
процесс "распаковки" знания невозможен. Тем самым хотелось бы обратить
внимание на еще один изъян концепций попперовского типа, не учитывающих
того обстоятельства, что знание является не только результатом
познавательного процесса, но и некоторым особым состоянием познающего
субъекта, вне которого о знании как таковом говорить не приходится.
Развернем эту тему чуть подробнее. Начнем с простого примера. Допустим есть
нотная запись музыкального произведения, например симфонии. Зададимся
вопросом: является ли эта запись собственно музыкой. Очевидно, что нет,
поскольку для того, чтобы превратить эту запись в симфонию, необходимо ее
исполнить, например, путем ее проигрывания в уме (последнее предполагает
развитие особого "органа" исполнения, что отличает профессиональных
музыкантов от остальных людей, таким "органом" не обладающих). Причем
симфония, как и извлечение смысла при чтении текста книги, существует
только в момент исполнения [3]. Опираясь на этот пример, можно сказать, что
знание не сводится, например, к механическому произнесению слов, а является
некоторым особым состоянием сознания, которое возникает в момент совершения
"понимательного усилия" по извлечению смысла прочитанного, т.е является
некоторым дискретным, "мерцающим" феноменом сознания. Точно так же как
храбрость есть "мерцающее" состояние человека, которое или возникает, или
не возникает "здесь и сейчас", на что обратил внимание Сент-Экзюпери,
сказав, что "храбрым надо быть каждый раз заново". Сходным образом
подчеркивает особость состояния человека при "понимании слова" Л.
Витгенштейн, противопоставляя это "надпсихическое" сознательное состояние
другим физиологическим и психическим состояниям человека [1].
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84