ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Два соболя дам! Нарочно взял с собой из дому, – а не хотел. Потом подумал: вдруг, мол, Коську встречу. Надо взять!
От такой наглости летчик слегка опешил. Потом засмеялся.
– Двери видишь? Там, где лесенка? Иди туда. И собаку свою тащи… Она не бешеная случайно? А то сейчас в городе, говорят, какие-то бешеные появились… Да ты, лесной человек, в городе давно был? Ну, понятно…
В дверях грузового отсека стоял хмурый летун. Он сказал:
– Давай её сюда. Сам-то летишь, нет?
– Я? – испугался Степка. – Что ты, что ты! Собака одна дорогу найдёт. У-умная!
– Ну, как скажешь…
Тарзан не сразу пошел в вертолет, – поупирался. Степка толкал его сзади, летун тащил за ошейник.
– Привяжу его здесь, к поручню. Кормить не буду, учти!
– А и не надо кормить! Так долетит! Он выносливый!
Летун кивнул и стал закрывать дверь.
Степка спохватился:
– А соболей? Соболей-то?
Дверь захлопнулась.

Опричное сельцо в Низовских землях. 7079 год

Генрих Штаден хотел переименовать сельцо, данное ему царем за службу. Но никак не мог придумать название. Больше всего ему нравился «Штаденштадт». Или, в крайнем случае, «Штадендорф». Но глянь в слюдяное окно – какой там «штадт»! На «дорф» – и то не тянет.
Штаден видел слишком много в этой варварской стране. Так много, что глаза его устали. И устала душа.
Он видел убитых монахов – черное от ряс и клобуков поле перед разграбленным монастырем. «Озорство», – думал тогда Штаден.
Он видел убитых, разбросанных вдоль дорог мертвых. Вокруг них бродило воронье, обожравшееся человечины. Вороны так раздулись, что даже не могли улететь – хоть топчи их копытами.
Он видел, как вешали пленных поляков с семьями. Не жалели веревок даже на малолетних детей. Дети устали плакать, и не плакали, – плакали матери, истерзанные, с разбитыми лицами.
Он видел, как опричники, проезжая по улицам, где уже некого было грабить, и нечего взять из домов, секли саблями ворота – за то, что изрезаны красиво; ставни – за расписных петухов. Заборы – за резные сердечки поверху.
А великий князь в Новагороде заставил посадских девок раздеться донага и велел погнать их пиками в Волхов. Пущай, мол, купаются. Но люди с баграми, на мосту и на лодках, хватали крючьями девичьи косы, наматывали на багры, и опускали под воду.
Сын великого князя хохотал.
Но самое страшное, что видел Штаден – когда у матерей отнимали грудных младенцев и разбивали им головы, а матерей заставляли кормить щенков царской псарни.
Когда-то, еще на родине, Штаден слышал, что в древности у склавен был такой обычай. Но после принятия ортодоксальной веры, попы запретили это варварство. И вот оказалось, что обычай остался. И сам богомольный царь поощряет его.
Штаден больше не мог, не хотел этого видеть.
И вот теперь Генрих Штаден, получивший награду, сидел за столом в своей резиденции – самой большой избе села. Перед ним стояла чарка и ополовиненная бутылка зеленого стекла. На тарелках – соленые огурцы, блины, соленая рыба.
Глаза Штадена стекленели.
– Палашка! – крикнул он.
Никто не отозвался.
Штаден пробормотал что-то, поднялся из-за стола. На нетвердых ногах вышел в сени, распахнул пинком входную дверь. Неподалеку, за кривым тыном, на белом пригорке сидела огромная белая собака.
– Dreckhund! – выругался Штаден. – Опять ты здесь?
Он поискал глазами кого-нибудь из дворовых, но все то ли попрятались, то ли были заняты делами – двор был пуст. А за кривым тыном, на котором чернела, нахохлившись, старая ворона, по-прежнему сидел собачий белый призрак. Жмурил янтарные глаза. Улыбался.
Этот призрак преследовал Штадена, начиная с Новагорода, с того дня, как он спалил село идолопоклонников. Призрак появился неслышно, как и положено бесплотному существу. Бежал краем леса вдоль дороги, наравне с конем Штадена, не отставая, не обгоняя.
Первым заметил его Неклюд.
– Глянь-ка! – гаркнул он и указал плетью в лес.
Штаден глянул.
Бело-серебристая тень бесшумно неслась между черно-золотыми стволами сосен.
Коромыслов тоже глянул, и невольно перекрестился.
Штаден приостановил коня. Призрак замер, – и вдруг исчез. Растворился в сугробах.
– Чего крестишься? – недовольно спросил у Коромыслова Неклюд. – Собаку приблудную не видал?
Коромыслов серьезно ответил:
– То не собака.
– Ну, пёс!
– То не пёс.
– Да кто ж тогда? Оборотень, что ли?
Коромыслов снова перекрестился и сумрачно сказал:
– Что волк – вижу. А что оборотень – пока нет. С нами крестная сила!

Оборотень не отстал и вечером, когда расположились на ночлег прямо в лесу, на поляне. Разожгли костры, привязали коней, сняли потники, попоны, сёдла.
Штадену постелили одеяло, сшитое из беличьих лапок, – такое большое, что на нем можно было спать, да им же и укрываться. Одеяло это было взято в одной из новгородских деревень и, говорили, сшили его какие-то дикие угры, жившие далеко на северо-востоке, – новгородцы вели с ними торговлю. Одеяло было большим, но удивительно легким, и места, когда его складывали, занимало совсем немного.
Штаден лег меж двух костров, задремал было, и вдруг услышал:
– Вон она! Вон! Стреляй!..
Грохнул выстрел. Штаден подскочил, ошалело оглядываясь. В круге света метались караульщики, и больше ничего не было видно: за кругом царила полная, черная тьма.
Повскакали и другие опричные, хватаясь за оружие.
– Что? Кого? Где?..
– Да собака померещилась, – оправдывался один из караульщиков. – Прямо к костру сунулась, – я так и обмер!
– Никто не сунулся, – возражал второй. – А просто приблазнилось тебе. Браги лишнего хватил.
– Да вот тебе крест! Морда огромная, что у медведя. Только белая, будто седая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики