Кабинет губернатора

– Я тебе покажу «чрезвычайное положение»! – губернатор пристукнул ладонью о стол. – И думать забудь!
Пристукнул он на Густых, который считался его любимчиком. А Густых предлагал ввести в городе и окрестностях режим ЧП и начать планомерный отлов животных и принудительную вакцинацию.
Густых надулся.
Максим Феофилактыч уже пожалел, что не сдержался. Сказал мягче:
– Через полгода выборы, – а мы ЧП вводим. Да что я потом Москве скажу? А народу? А?
– Густых подскажет, что сказать, – пробубнил со своего места мэр города Ильин.
Щеки губернатора побагровели. Ильин сказал чистую правду: Густых отвечал за все предвыборные кампании Максима Феофилактыча и еще ни разу не ошибся. А кампаний было уже целых три.
Но тут уж пришлось сдержаться. Этот казнокрад, взяточник, и вообще подлец Ильин был слишком умён. Мог и подгадить, где не надо. А перед выборами – оно совсем, совсем не надо.
– Про «Верного друга» уже все знают? – пересилив себя, спросил губернатор.
– А что? – спросил член комиссии Борисов, круглый человечек в военной форме, – начальник штаба областного управления ГО и ЧС.
«Ну, этот все узнаёт в последнюю очередь», – с досадой подумал губернатор. Вздохнул.
– Собаки взбесились. Вырвались на свободу и разорвали эту свою собачницу, хозяйку притона. То есть, приюта. Как ее? Лебедева, что ли. Эльвира.
– Борисовна, – подсказал Густых.
– Борисовна! – повторил губернатор громче. – И нет больше этой Борисовны! Сторожиха в будке спряталась, все видела.
– Сторожиха? – удивленно сказал Ильин. – Я и не знал…
– Она сейчас у нас, – подал голос замначальника УВД Чурилов. – Допрашиваем.
– И что?
– Да, что… – Чурилов пожал плечами. – Она из бомжей. У нее и раньше, скорее всего, с головой не в порядке было. А теперь и вовсе. Башню, как говорится, снесло. Плетет черт знает что.
– А что именно? – не унимался Ильин.
– Да про какого-то черного человека. Будто он ворота в питомнике выломал. Собак выпустил, а сам внутрь вошел. И пропал.
– Как пропал?
– Я же говорю, у бомжихи с головой непорядок, – сказал Чурилов. – Она, когда собаки разбежались, еще часа три в сторожке сидела. Говорит, Богу молилась. А потом вылезла, в здание питомника вошла. А там – никого. Пошла назад – наткнулась на тело этой Эльвиры. И – всё. Больше ничего не помнит.
– Бред! – кратко заметил губернатор.
Ильин пожевал губами – губы у него были что надо: большие, как бы приплюснутые.
– А что, – сказал он, – ворота там крепкие?
– Мы смотрели, – живо повернулся к нему Чурилов, – видно, его самого очень интересовало все это. – Действительно, ворота здоровенные, деревянная основа, жестью обитые изнутри. Там коровник раньше был. Двери еще советских времен, надежные, только жестью уже для собак обили. Ну, так эти ворота – выломаны. Совсем, с косяками, с петлями.
Губернатор тоже заинтересовался. Смотрел на Чурилова с подозрением.
– Так! – сказал он. – А почему мне об этом не доложили?
Чурилов виновато пожал плечами. Максим Феофилактыч бросил неприязненный взгляд на Ильина.
– Между прочим, в питомнике как раз телевизионщики работали в это время, – сказал Чурилов, опасливо поглядывая на губернатора.
– Какие еще телевизионщики? – гневно спросил Максим Феофилактыч. – Почему мне не доложили? Владимир Александрович! – он развернулся к Густых, сидевшему сбоку. – Почему я узнаю обо всем в последнюю очередь?
– Я сам не знал, – развел руками Густых. – Мне не докладывали…
– А могли бы у Чурилова спросить!
Густых молчал, нагнув голову.
– Могли? Или не могли?.. Вы председатель комиссии, или что?
Губернатор треснул ладонью по столу.
Густых покраснел. Такой выволочки – да еще при всей этой шушере, – он от Максима еще ни разу не получал. Тьфу ты, черт! И что за день такой?
Губернатор повернулся к Чурилову.
– Что за телевизионщики, откуда?
– Из «АБЦ». Мелочь пузатая, – внятно сказал Ильин.
Губернатор отмахнулся. Не отрывая взгляда от Чурилова, сказал:
– Я, кажется, вас спрашиваю?
– Ну да, группа из «АБЦ». Журналист и оператор. Фамилии сказать?
– На кой черт мне сдались их фамилии! Они снимали?
– Снимали.
– Так что вы вола за хвост тянете? Где эта пленка?
– В интересах следствия…
Губернатор хлопнул ладонью так, что подскочили все три микрофона, а раскрытый ноутбук захлопнулся и жалобно пискнул.
– Да что тут у вас творится? – закричал, уже не в силах сдерживаться, Максим Феофилактыч. – Плёнку прячут от губернатора «в интересах следствия». Какого следствия? Вы там что, очумели, не знаете, что происходит? Вы эту пленку в первую очередь должны были передать вот ему, – он ткнул пальцем в Густых. – Он председатель комиссии по ЧС! А положение у нас сейчас как раз такое – Че-Эс!
Он перевел дух. Выпил воды, мрачно оглядел притихшую комиссию.
– Что медицина скажет?
Начальник департамента здравоохранения – огромный, невероятно огромный и толстый человек, – завозился.
– Пока идут наблюдения, Максим Феофилактыч.
– За кем? За укушенными или за собаками?
– За собаками… Укушенных за последние дни практически нет.
– Ну да! – ядовито сказал губернатор. – Укушенных нет, – только разорванные. А что, по трупу определить ничего нельзя?
– Ну… – начальник департамента задумался.
– Хорошо, понятно. Вы, по-моему, и не пытались. А собаки?
– Собаки содержатся в питомнике института вакцин и сывороток, в отдельном блоке. Пока результаты наблюдения отрицательные.
– То есть, бешенства нет?
– Нет.
Губернатор помолчал. Потом спросил тихо:
– А что же тогда есть?
Начальник департамента завозился так, что стул под ним заскрипел, – казалось, вот-вот изогнутые металлические ножки разъедутся в стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117