Мне кажется, он смотрит на мой дом как на штаб-квартиру своей партии. Это комично… если вспомнить о моих политических пристрастиях.
Шеридан рассмеялся.
– Да, это восхитительная нелепость!
– Портленд немного ревнует меня к вам, Шерри.
– Я знаю. Вы слишком добры ко мне и к Элизабет. И ему хочется, чтобы вы и его так опекали. Может быть, если я смогу убедить его подарить мне свои капиталы, то судебные приставы займутся им, и тогда вы пожалеете его, как сейчас жалеете несчастного, неимущего Шеридана.
– Я в этом не уверена. Ведь для меня главное, что Шериданы – мои друзья, неважно, есть у них деньги или нет.
Шеридан встал и грациозно поклонился, словно стоял на сцене.
– Лишь одного человека я не собираюсь принимать у себя дома, – пылко воскликнула Мария. – Чарлза Джеймса Фокса! Я знаю, принцу хочется, чтобы я его приняла, но я не могу себя заставить. Он нанес мне публичное оскорбление, и я не намерена водить с ним дружбу!
У Элизабет екнуло сердце. Ей хотелось, чтобы Ричард вступился за друга. Весь свой политический капитал Шеридан нажил благодаря Фоксу. Элизабет мечтала о том, чтобы Ричард защитил Фокса, объяснил Марии, что Фокса заставили так поступить… однако тогда пришлось бы критиковать поведение принца Уэльского, а на это Шеридан решиться не мог.
– Я думаю, Фокс хотел как лучше… – промямлил Шеридан.
– Как лучше! – вскричала Мария. – Опозорить меня! Говорить обо мне, как… как об уличной женщине!
Шеридан успокаивающе произнес:
– О, Фокс – старая лиса. Я прекрасно понимаю, почему вы не желаете его здесь видеть.
– Не желаю, – подтвердила Мария. – Даже ради принца. И потом мне не кажется, что он питает к Фоксу прежнюю любовь.
– Разве он может? – поддакнул Шеридан. – Он же видит, что вы Фокса на дух не переносите!
* * *
Тем же вечером, но позднее, уже удалившись в спальню, которую им предоставила Мария в доме на Пелл Мелл, Шеридан разговаривал с Элизабет, пока она расчесывала длинные черные волосы.
– Портленд меня ревнует! Ты только подумай, Элизабет! Портленд! Сам великий герцог! Мария – наш друг, а ты поверь, Мария будет очень влиятельной особой. Когда принц станет регентом и поддержит нашу партию, мы обретем истинное могущество. Бедный мистер Питт. Ему придется уйти, и его пост займет…
– Мистер Фокс? – спокойно спросила Элизабет.
– Мистер Фокс? – переспросил Шеридан. – Да Мария его терпеть не может! Я редко видел, чтобы она так горячилась, говоря о ком-нибудь. А Мария получит большое влияние. О, да… огромное влияние, и ее мистер Фокс не будет устраивать. Портленд, завидует мне. Подумай об этом, Элизабет! Ну? Ты понимаешь?
– Да, я понимаю, – кивнула Элизабет.
– Будущее рисуется мне очень заманчивым. А ты беспокоишься из-за каких-то проклятых приставов!
Шеридан болтал, а сам думал: «Фокс теперь не в фаворе. Портленд ревнует к Шеридану. Неужели это возможно? Неужели? А вдруг Ричард Бринсли Шеридан действительно станет премьер-министром?»
Элизабет глядела на него в зеркало и легко угадывала его мысли – она ведь прекрасно знала своего мужа.
«Кто знает? – спросила она себя. – Он так преуспел в одной области и оказался полным неудачником в другой… Но каков бы ни был исход, буду ли я к тому времени здесь, смогу ли его увидеть?»
* * *
Когда парламент вновь собрался в декабре, Питт предложил образовать комитет и рассмотреть вопрос о регентстве. Врачи признавали, что король повредился в рассудке, однако все, за исключением доктора Уоррена, считали, что Его Величество вполне может поправиться.
– Мы должны изучить все прецеденты, – сказал Питт. Фокс немедленно поднялся со своего места.
– А зачем нам образовывать комитет? – воскликнул он. – Наследник трона уже достиг совершеннолетия и способен править страной. Если бы король умер, он воцарился бы на троне. Принц Уэльский имеет право стать во главе нашего государства, раз король на это не способен.
Что стряслось с Фоксом? Прожженный политикан, прекрасно знавший парламентскую процедуру, сделал неверный шаг, и такой умный государственный деятель, как мистер Питт, сразу же это заметил. Зря Фокс употребил выражение «имеет право»! Большей оплошности допустить было нельзя!
Питт еле сдерживал радостное волнение.
Он прошептал сидевшему рядом мужчине:
– Даже не верится, что Фокс такой идиот! Он дал мне долгожданный повод. Сейчас я навсегда отвращу вигов от этого джентльмена.
Мистер Питт встал. И заявил, что не может оставить незамеченным заявление уважаемого джентльмена. Он использовал слово «право». Дескать, он, мистер Питт, опасается, что мистер Фокс исходит из ложной посылки.
– Принц Уэльский, – признал мистер Питт, – может требовать себе место регента, но прав у него не больше, чем у любого другого члена нашего собрания.
Фокс мгновенно сообразил, в чем была его ошибка. О, Господи, какой же он болван! Ну почему он употребил это слово? Слишком длительный отдых притупил остроту его ума; путешествие по Европе отняло много здоровья. Лиззи права. Не надо было так торопиться. Днем раньше – днем позже… (или даже неделей)… какая разница? Все лучше, чем этот страшный промах. А Питт, конечно, ликует. Питт теперь на коне!
Эдмунд Бурк, прославившийся как блестящий оратор, попытался защитить своего друга.
Похоже, сказал он, что мистер Питт считает себя кандидатом на пост регента. Они что, перенеслись в эпоху короля Уильяма II? Надо быть поосторожней, а то как бы не подпасть под обвинение в оскорблении Его Величества.
Тут с мистером Питтом случилось то, чего не случалось почти никогда: он вышел из себя. Дебаты превратились в фарс, заявил он. Однако раз вопрос о правах был поднят, вдвойне необходимо образовать комитет, чтобы разобраться с существующими прецедентами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127