Каждый день своей жизни Лорна играла с опасностью. Если хотите знать мою теорию, то страх был единственным настоящим чувством, которое она испытывала. Опасность была для нее своего рода наркотиком. И ей приходилось все время увеличивать дозу. Она ничего не могла поделать с собой. К советам других не прислушивалась. Я спорил с ней до синевы, но, по-моему, от этого не было никакого толка. Это, естественно, мое личное мнение, я могу и ошибаться, но раз уж вы спрашиваете, то я отвечаю. Лорна вела себя так, как будто слушала меня, как будто соглашаясь с каждым моим доводом, но тут же выбрасывала из головы все мои слова. И поступала так, как ей хотелось. Так ведут себя алкоголики и наркоманы. Она понимала, что так жить нельзя, но остановиться не могла.
– Она вам доверяла?
– Я бы так не сказал. Скорее всего, нет. Лорна вообще никому не доверяла. В этом отношении она была похожа на Бьюти. А уж мне она могла бы доверять как никому.
– Почему?
– Я никогда не приставал к ней, поэтому не представлял никакой угрозы. Сексуальных поползновений с моей стороны не было, а значит, никто из нас не смог бы взять верх над другим, и это нас обоих устраивало. С Лорной надо было держать дистанцию, она была женщиной минутного настроения. Поддерживать с ней дружеские отношения можно было только при условии, если держать ее на расстоянии вытянутой руки. Я понимал это, но не всегда мне это удавалось. Терпеливо старался спасти ее, но ничего не вышло.
– Она рассказывала вам о том, что происходит в ее жизни?
– Кое о чем. В основном, об обычной каждодневной чепухе. И никогда не говорила ни о чем важном. Говорила о событиях, но не о своих чувствах. Вы понимаете, что я имею в виду? Но сомневаюсь, что даже тогда она бывала откровенна со мной. Кое-что я узнавал о ее жизни, но не от нее.
– А от кого?
– У меня много приятелей в городе. Конечно, меня расстраивало ее поведение. Лорна клялась, что ведет себя нормально, но, думаю, она уже не могла отказаться от своего образа жизни. Рассказывали мне и о ее мужчинах, она могла одновременно встречаться с двумя, с тремя. Люди все это видели и сообщали мне, думая, что меня это очень тревожит.
– А вас это тревожило?
Гектор горько усмехнулся.
– В то время я об этом не задумывался.
– Но все же вас беспокоили эти разговоры?
– Да, черт побери. То, чем она занималась, было опасным. Мне не нравилось ее поведение, не нравились люди, которые встречались с ней, а потом распускали за ее спиной слухи. Сплетники. Ненавижу их. Но я не мог заставить их молчать. В присутствии Лорны я старался держать рот на замке. Это было не мое дело, но оно как-то постепенно становилось моим. Бывало, я говорил ей: «Зачем, детка? Для чего это?» Но она качала головой и отвечала: «Тебе не надо знать этого, Гек. К тебе это не имеет отношения». По правде говоря, я думаю, что она и сама не знала ответы на эти вопросы. Ее поведение было неосознанным, как, скажем, чиханье. И Лорне нравилась такая жизнь. А если бы она ее бросила, то что-то все равно терзало бы ее, пока не свело бы с ума.
– А вы не знаете, кто был в ее жизни помимо вас?
– А я и не был в ее жизни. Так, где-то сбоку. Днем Лорна работала четыре часа на станции водоочистки. Вы можете поговорить с тамошними служащими, может, они расскажут что-нибудь интересное. А я, как правило, не видел ее раньше трех часов ночи. Возможно, с восходом солнца у нее начиналась какая-то другая жизнь.
– Да, хорошо. Это мне пища для размышлений. А что еще?
– Так сразу и не соображу. Если что-то придет на ум, то могу позвонить вам. У вас есть визитная карточка?
Я вытащила карточку и положила ее на пульт. Гектор мельком глянул на нее, но оставил лежать на месте.
– Спасибо, что уделили мне время, – поблагодарила я.
– Надеюсь, что хоть чем-то помог вам. Мне претит даже сама мысль, что убийца останется безнаказанным.
– В любом случае, это только начало. Возможно, что я еще к вам заеду. – Я замялась, бросив взгляд на собаку, которая так и лежала между нами. Почувствовав мой взгляд, она вскочила, голова ее оказалась на уровне стула, на котором я сидела. Глаза Бьюти неотрывно следили за моим бедром, возможно, ей захотелось перекусить в такой поздний час.
– Бьюти, – бросил Гектор, почти не меняя тона.
Собака опустилась на пол, но я готова была поспорить, что она не отказалась от мысли отхватить у меня кусочек ягодицы.
– В следующий раз я принесу ей кость, – пообещала я и подумала, что, конечно, не свою.
Я отправилась домой через деловой район города, минуя вереницу светофоров. Витрины магазинов ярко сияли, от света фонарей улицы были почти белыми, машины проезжали лишь изредка, перекрестки казались широкими и пустынными. Я проехала мимо одинокого велосипедиста, одетого во все черное. Часы показывали половину второго. В это время большинство баров в городе были еще открыты, и примерно через полчаса из них начнут выползать пьяные, направляясь к своим автомобилям. Многие здания были совершенно темны и угрюмы, возле их подъездов спали бездомные, напоминавшие опрокинутые статуи. Для них ночь представляла собой просторный отель, в котором всегда имеется свободный номер. И единственной ценой, которую они платили за него, являлась иногда их жизнь.
В час сорок пять я наконец скинула джинсы, почистила зубы, погасила свет и юркнула в постель, не потрудившись снять футболку, трусики и носки. Ночи в феврале слишком холодные, чтобы спать голой. Уже погружаясь в дрему, я поймала себя на том, что прокручиваю в воображении отдельные сцены из фильма, в котором снялась Лорна. Ах, на жизнь одинокой женщины вечно влияют сексуальные расстройства. Я лежала и пыталась вспомнить, когда последний раз занималась любовью, но так и не вспомнила, что уже само по себе являлось тревожным симптомом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96