ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Они все это делают, но им всем нужны банки.
– Оскорбления – это одно, мистер Бернштейн. То, что у меня в этом портфеле, – больше чем оскорбления.
Бернштейн долго и пристально смотрел на него.
– Этот манифест – вы принесли его?
– Да.
– Если бы Комаров и его бандиты узнали, что вы здесь, что бы они сделали?
– Убили бы меня. В городе повсюду его люди, сейчас они ищут меня.
– Вы мужественный человек.
– Я взялся за эту работу. Прочитав манифест, я понял, что стоит согласиться.
Бернштейн протянул руку:
– Покажите мне.
Сначала Монк дал ему заверенный доклад. Банкир привык читать сложные документы с огромной скоростью. Он закончи чтение примерно через десять минут.
– Три человека, э-э…
– Старик уборщик, секретарь Акопов, так глупо оставивший документ на столе, где его легко украсть, и Джефферсон, журналист, в случае с которым Комаров заблуждался, думая, что он прочитал манифест.
Бернштейн нажал кнопку интеркома.
– Людмила, достаньте в бюро файлы за конец июля и начало августа. Посмотрите, нет ли в местных газетах чего-нибудь о Акопове, русском, и об английском обозревателе по фамилии Джефферсон. О первом также поищите некрологи.
Он быстро просмотрел на экране компьютера список имен. Затем проворчал:
– Они мертвы, точно. А теперь ваша очередь, мистер Монк, если вас поймают.
– Надеюсь, не поймают.
– Хорошо, раз вы идете на риск, я посмотрю, что приготовил господин Комаров для всех нас.
Он снова протянул руку. Монк дал ему тонкую черную папку. Бернштейн начал читать. Одну страницу он перечитал несколько раз, то и дело возвращаясь к уже прочитанному. Не отрывая глаз от документа, он произнес:
– Илья, оставь нас. Все в порядке, иди. – Монк услышал, как за помощником закрылась дверь. Банкир наконец оторвался от текста и посмотрел на Монка. – Он не может так думать.
– Полное истребление? Это уже пытались сделать.
– В России миллион евреев, мистер Монк.
– Знаю. Десять процентов могут позволить себе уехать.
Бернштейн встал и подошел к окну, за которым виднелись заснеженные крыши Москвы. Стекло имело зеленоватый оттенок; при толщине в пять дюймов его не мог пробить и бронебойный снаряд.
– Он не может в действительности так думать.
– Мы убеждены, что может.
– Мы?
– Люди, которые послали меня, обладают властью и влиянием. Но их пугает этот человек.
– Вы еврей, мистер Монк?
– Нет, сэр.
– Вам повезло. Он ведь победит, не так ли? Опросы показывают, что его невозможно остановить.
– Положение может измениться. На днях его разоблачил генерал Николаев. Это должно повлиять. Надеюсь, что и Православная Церковь сыграет свою роль. Может быть, его удастся остановить.
~ Хм, Церковь. Она недруг евреям, мистер Монк.
– Нет, но его планы касаются и Церкви.
– Так вы ищете союзников?
– Что-то в этом роде. Церковь, армия, банки, этнические меньшинства. От всех помощи, понемногу. Вы видели репортажи о бродячем проповеднике? Призывающем вернуть царя?
– Да. Глупость, по моему личному мнению. Но лучше царь, чем наци. Чего вы хотите от меня, мистер Монк?
– Я? Ничего. Выбор ваш. Вы председатель консорциума четырех банков, контролирующего два независимых канала телевидения. Ваш «Грамман» стоит в аэропорту?
– Да.
– До Киева всего два часа лета.
– Почему до Киева?
– Вы могли бы посетить Бабий Яр.
Леонид Бернштейн резко отвернулся от окна.
– Теперь вы можете идти, мистер Монк.
Монк взял со стола свои папки и положил их обратно в портфель.
Он знал, что зашел слишком далеко. Бабий Яр – это овраг на окраине Киева. В период между 1941 и 1943 годами сто тысяч мирных жителей были расстреляны из пулеметов на краю этого оврага, с тем чтобы трупы падали в него. Среди расстрелянных было несколько комиссаров и видных коммунистов, но девяносто пять процентов составляли украинские евреи. Монк подошел к двери, когда Леонид Бернштейн сказал:
– А вы там были, мистер Монк?
– Нет, сэр.
– А что вы о нем слышали?
– Слышал, что это страшное место.
– Я был в Бабьем Яре. Это ужасное место. До свидания, мистер Монк.
Маленький кабинет доктора Ланселота Проубина в Геральдической палате на улице королевы Виктории был весь завален бумагами. Каждый кусочек горизонтального пространства занимали стопки бумаг, которые, казалось, лежали в беспорядке, и все же специалист по генеалогии отлично ориентировался в этой неразберихе.
Когда вошел сэр Найджел Ирвин, доктор Проубин вскочил на ноги и, смахнув на пол весь Дом Гримальди, предложил гостю освободившийся стул.
– Итак, как идут наши дела? – спросил Ирвин.
– С престолонаследием Романовых? Не очень хорошо. Как я и думал. Есть один, кто мог бы претендовать, но не хочет; другой жаждет трона, но по двум пунктам исключается, и американец, к которому не обращались, да и все равно у него нет шансов.
– Так плохо? – сказал Ирвин.
Доктор Проубин просто светился. Он окунулся в свою стихию – мир родословных, браков между дальними родственниками и странных правил.
– Давайте начнем с обманщиков, – сказал он. – Помните Анну Андерсен? Ту, что всю жизнь утверждала, что она великая княжна Анастасия, которая спаслась после убийства в Екатеринбурге. Все ложь. Она уже умерла, но тесты на ДНК окончательно доказали, что она была самозванкой. Несколько лет назад в Мадриде умер еще один самозванец, выдававший себя за царевича Алексея. Он оказался бывшим заключенным из Люксембурга. Остаются трое, о которых иногда упоминают в прессе, обычно неправильно. Слышали о князе Георгии?
– Простите меня, доктор Проубин, не слышал.
– Ладно, не важно. Это молодой человек, которого несколько лет возит по Европе и России его властная честолюбивая мать, великая княгиня Мария, дочь покойного великого князя Владимира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
– Оскорбления – это одно, мистер Бернштейн. То, что у меня в этом портфеле, – больше чем оскорбления.
Бернштейн долго и пристально смотрел на него.
– Этот манифест – вы принесли его?
– Да.
– Если бы Комаров и его бандиты узнали, что вы здесь, что бы они сделали?
– Убили бы меня. В городе повсюду его люди, сейчас они ищут меня.
– Вы мужественный человек.
– Я взялся за эту работу. Прочитав манифест, я понял, что стоит согласиться.
Бернштейн протянул руку:
– Покажите мне.
Сначала Монк дал ему заверенный доклад. Банкир привык читать сложные документы с огромной скоростью. Он закончи чтение примерно через десять минут.
– Три человека, э-э…
– Старик уборщик, секретарь Акопов, так глупо оставивший документ на столе, где его легко украсть, и Джефферсон, журналист, в случае с которым Комаров заблуждался, думая, что он прочитал манифест.
Бернштейн нажал кнопку интеркома.
– Людмила, достаньте в бюро файлы за конец июля и начало августа. Посмотрите, нет ли в местных газетах чего-нибудь о Акопове, русском, и об английском обозревателе по фамилии Джефферсон. О первом также поищите некрологи.
Он быстро просмотрел на экране компьютера список имен. Затем проворчал:
– Они мертвы, точно. А теперь ваша очередь, мистер Монк, если вас поймают.
– Надеюсь, не поймают.
– Хорошо, раз вы идете на риск, я посмотрю, что приготовил господин Комаров для всех нас.
Он снова протянул руку. Монк дал ему тонкую черную папку. Бернштейн начал читать. Одну страницу он перечитал несколько раз, то и дело возвращаясь к уже прочитанному. Не отрывая глаз от документа, он произнес:
– Илья, оставь нас. Все в порядке, иди. – Монк услышал, как за помощником закрылась дверь. Банкир наконец оторвался от текста и посмотрел на Монка. – Он не может так думать.
– Полное истребление? Это уже пытались сделать.
– В России миллион евреев, мистер Монк.
– Знаю. Десять процентов могут позволить себе уехать.
Бернштейн встал и подошел к окну, за которым виднелись заснеженные крыши Москвы. Стекло имело зеленоватый оттенок; при толщине в пять дюймов его не мог пробить и бронебойный снаряд.
– Он не может в действительности так думать.
– Мы убеждены, что может.
– Мы?
– Люди, которые послали меня, обладают властью и влиянием. Но их пугает этот человек.
– Вы еврей, мистер Монк?
– Нет, сэр.
– Вам повезло. Он ведь победит, не так ли? Опросы показывают, что его невозможно остановить.
– Положение может измениться. На днях его разоблачил генерал Николаев. Это должно повлиять. Надеюсь, что и Православная Церковь сыграет свою роль. Может быть, его удастся остановить.
~ Хм, Церковь. Она недруг евреям, мистер Монк.
– Нет, но его планы касаются и Церкви.
– Так вы ищете союзников?
– Что-то в этом роде. Церковь, армия, банки, этнические меньшинства. От всех помощи, понемногу. Вы видели репортажи о бродячем проповеднике? Призывающем вернуть царя?
– Да. Глупость, по моему личному мнению. Но лучше царь, чем наци. Чего вы хотите от меня, мистер Монк?
– Я? Ничего. Выбор ваш. Вы председатель консорциума четырех банков, контролирующего два независимых канала телевидения. Ваш «Грамман» стоит в аэропорту?
– Да.
– До Киева всего два часа лета.
– Почему до Киева?
– Вы могли бы посетить Бабий Яр.
Леонид Бернштейн резко отвернулся от окна.
– Теперь вы можете идти, мистер Монк.
Монк взял со стола свои папки и положил их обратно в портфель.
Он знал, что зашел слишком далеко. Бабий Яр – это овраг на окраине Киева. В период между 1941 и 1943 годами сто тысяч мирных жителей были расстреляны из пулеметов на краю этого оврага, с тем чтобы трупы падали в него. Среди расстрелянных было несколько комиссаров и видных коммунистов, но девяносто пять процентов составляли украинские евреи. Монк подошел к двери, когда Леонид Бернштейн сказал:
– А вы там были, мистер Монк?
– Нет, сэр.
– А что вы о нем слышали?
– Слышал, что это страшное место.
– Я был в Бабьем Яре. Это ужасное место. До свидания, мистер Монк.
Маленький кабинет доктора Ланселота Проубина в Геральдической палате на улице королевы Виктории был весь завален бумагами. Каждый кусочек горизонтального пространства занимали стопки бумаг, которые, казалось, лежали в беспорядке, и все же специалист по генеалогии отлично ориентировался в этой неразберихе.
Когда вошел сэр Найджел Ирвин, доктор Проубин вскочил на ноги и, смахнув на пол весь Дом Гримальди, предложил гостю освободившийся стул.
– Итак, как идут наши дела? – спросил Ирвин.
– С престолонаследием Романовых? Не очень хорошо. Как я и думал. Есть один, кто мог бы претендовать, но не хочет; другой жаждет трона, но по двум пунктам исключается, и американец, к которому не обращались, да и все равно у него нет шансов.
– Так плохо? – сказал Ирвин.
Доктор Проубин просто светился. Он окунулся в свою стихию – мир родословных, браков между дальними родственниками и странных правил.
– Давайте начнем с обманщиков, – сказал он. – Помните Анну Андерсен? Ту, что всю жизнь утверждала, что она великая княжна Анастасия, которая спаслась после убийства в Екатеринбурге. Все ложь. Она уже умерла, но тесты на ДНК окончательно доказали, что она была самозванкой. Несколько лет назад в Мадриде умер еще один самозванец, выдававший себя за царевича Алексея. Он оказался бывшим заключенным из Люксембурга. Остаются трое, о которых иногда упоминают в прессе, обычно неправильно. Слышали о князе Георгии?
– Простите меня, доктор Проубин, не слышал.
– Ладно, не важно. Это молодой человек, которого несколько лет возит по Европе и России его властная честолюбивая мать, великая княгиня Мария, дочь покойного великого князя Владимира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167