Этому я не верю…Эти слова канадца не могли, конечно, успокоить дона Гутьерре и его племянника, но те сделали вид, что согласны с его мнением, только для того, чтобы положить конец спору.— Приготовьтесь! — крикнул вдруг охотник. — Или я ошибаюсь, или на нас снова будет совершено нападение.— По местам! — крикнул дон Мигуэль.Все бросились к завалам с твердой решимостью скорее умереть, нежели живыми попасть в плен к индейцам.Канадец не ошибся, призывая своих друзей к оружию, -краснокожие приближались к завалам. Но на этот раз они шли медленно и в строгом порядке, тщательно укрываясь за огромными вязанками хвороста.Эти вязанки катили несколько человек, в то время как за ними скрывались другие индейцы, безостановочно стрелявшие в защитников лагеря.По приказанию дона Мигуэля, пеоны, укрывшиеся за фургонами и стволами деревьев, пока не отвечали ни единым выстрелом на неприятельский огонь.Между тем индейцы, хотя и медленно, но все-таки приближались к холму, и вскоре должны были достигнуть его вершины.После настоятельных просьб дона Мигуэля девушки согласились, наконец, укрыться за деревьями, где были в относительной безопасности.Так прошло несколько минут, в продолжение которых обе стороны пребывали в бездействии, готовясь к решительной схватке.Вдруг индейцы повыскакивали из-за вязанок хвороста и с дикими воплями ринулись на завалы, окружавшие лагерь со всех сторон.Завязался рукопашный бой, на землю падали раненые и убитые.Бой продолжался довольно долго без заметного преимущества той или другой стороны. Индейцы, сражавшиеся на открытой местности, несли гораздо больший урон. Пеоны защищались с невероятным упорством, пуская в ход все, что попадалось под руку.Дон Гутьерре был ранен пулею в руку, но, тем не менее, мужественно продолжал сражаться; дон Мигуэль носился по бивуаку, как вихрь, возбуждая одних, браня других и беспощадно разя врагов, попадавшихся ему на пути.Лагерь был охвачен огнем: индейцы бросали горящий хворост на фургоны, и те тотчас же загорались.Вдруг дон Мигуэль упал: пуля пронзила ему грудь.Пеоны, увидев своего начальника неподвижно застывшим на земле, в ужасе попятились назад, еще минута — и все должно было быть кончено.Но тут внезапно появилась дона Сакрамента и с отчаянным воплем, словно раненая львица, бросилась в самую гущу сражающихся.— Подлые трусы! — вскричала она. — Вы хотите бежать! Так что же, женщина должна давать вам пример, как следует исполнять свой долг!Затем, подняв с земли мачете, выпавший из рук дона Мигуэля, она кинулась к завалам, на которые успели забраться краснокожие. Ее пламенная краткая речь и бесстрашное мужество нашли живой отклик в сердцах пеонов, и они, отринув страх, устремились за Сакраментой и отбросили врагов прочь. Им так и не удалось одержать победу.Но тут во главе небольшого отряда дикарей появились два человека, одетые по-европейски, которые до сих пор, по всей видимости, держались в тени.Эти двое были дон Рамон и дон Ремиго.— Вперед! Вперед! — кричал дон Ремиго. — Захватить только девушек!.. По тысяче унций золотом за каждую из них!Вслед за этим началась ужасная свалка, тем более ужасная, что от ее исхода зависела судьба девушек.Пеоны и оставшийся в живых канадец прикрыли девушек плотным кольцом из собственных тел. Все они, не задумываясь, готовы были пожертвовать собой ради спасения двух несчастных девушек.А, между тем, при всей самоотверженности оставшихся в живых защитников, вскоре неизбежно должна была наступить минута, когда они погибнут с сознанием собственного бессилия.Опустившись на колени возле раненного отца, девушки без страха ждали смерти, которая должная была избавить их от позорного плена.Внезапно раздался громоподобный крик, и в то же мгновение сверкнули тысячи молний!.. Ветер смерти пронесся над нападающими, они валились на землю подобно колосьям, срезанным серпом, и вслед за тем отряд демонов вскочил на холм. Во главе их был Луи Морэн, беспощадно разивший попадавшихся ему на пути врагов, устремляясь туда, где находились девушки.— Смелей! — кричал он при этом во всю силу своего голоса. — Смелей! Я здесь!Нападающие, испуганные внезапным появлением нового отряда противников, в беспорядке отступали, продолжая оказывать вялое сопротивление.— Сюда! Сюда! — крикнул дон Мигуэль, приподнявшись на одно колено. — Луи, спасите моих кузин, спасите дядю!— Я здесь! — отвечал тот. — Я здесь!Все происшедшее станет вполне ясным, если вспомнить, что представлял собой Луи Морэн. Ему достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что напали на них не краснокожие, а только переодетые индейцами мексиканцы, бандиты самого низкого пошиба. Ему удалось добраться до лагеря команчей, которые, под началом Опоссума и других начальников, уже спешили к нему на помощь.Помимо дружеских чувств, которые они питали к охотнику, команчи чувствовали себя еще глубоко оскорбленными тем, что сальтеадоры переоделись в военные костюмы их племени для того, чтобы под видом краснокожих совершать грабежи и убийства. Индейцы решили примерно наказать за это бандитов.Между тем битва все еще продолжалась. Бандиты, зная, что им не будет пощады от Красных Бизонов, защищались с отчаянной решимостью, и даже не для того, чтобы спасти свою жизнь, — они знали, что их участь решена, — а из желания погибнуть и таким образом избежать пыток, которым, несомненно, их подвергнут индейцы, если они живыми попадут им в руки.Завидев Луи Морэна, дон Рамон взревел подобно дикому зверю — француз явился отнять у него добычу, которую он считал уже своею. Дон Ремиго и еще двое бандитов поспешили к нему на помощь, и все четверо вместе ринулись на француза, рассчитывая сообща покончить со своим врагом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63