— Ну что ж, — сказала синьора Тревизан тем же спокойным голосом, — пройдемте.И они направились в ту же комнату, где проходила их последняя встреча.Она села, а Брунетти остался стоять, и все время, пока она говорила, он ходил взад-вперед по комнате, не в силах оставаться на месте от переполнявших его эмоций.— Что именно вы хотите услышать? — спросила она.— Меня интересуют фильмы.— Их делают в Боснии. В Сараево, если не ошибаюсь.— Это мне известно.— Тогда что же вы хотите узнать? — Попытка изобразить полное неведенье была бездарной.— Синьора, — сказал он, на мгновенье замерев на месте, — предупреждаю: если вы не расскажете мне о том, что я хочу знать, я вас уничтожу.Он помедлил, давая синьоре Тревизан возможность осознать, что он говорит вполне серьезно.— Итак, пленки. Рассказывайте.Вдова сменила тон: теперь она играла роль хозяйки, утомленной навязчивым и не в меру капризным гостем.— Их снимают, потом посылают во Францию. Там делаются копии. Часть пленок отправляют в Штаты, там тоже делают копии. Потом продают.— Где?— В магазинах. Или по почте. Есть специальные списки.— У кого эти списки?— У тех, кто занимается реализацией.— Кто именно этим занимается?— Я не знаю никаких имен. Знаю только, что оригиналы отправляются в Марсель и Лос-Анджелес.— Кто снимает сами фильмы?— Кто-то из Сараево. По-моему, он служит в сербской армии, но я не уверена.— Ваш муж знал, кто этот человек? — И прежде, чем она ответила, он добавил: — Только давайте без вранья, синьора.— Да, знал.— Кому в голову пришла мысль делать эти фильмы на продажу?— Я не знаю. Может быть, Карло видел один из них. Он был большой любитель таких вещей. А потом ему, наверное, пришло в голову, что на этом можно заработать. Он уже занимался продажей чего-то подобного, по почте и через магазины в Германии.— Что именно он продавал?— Журналы.— Какие?— Порнографические.— Синьора, такие журналы можно купить в любом газетном киоске. Что это была за порнография?Она ответила, но так тихо, что Брунетти пришлось податься вперед, чтобы расслышать ее.— Детская, — только и выговорила она. Брунетти не сказал ни слова, ожидая продолжения.— Карло говорил, что это абсолютно законно.Брунетти потребовалось время, чтобы осознать, что она говорит совершенно серьезно.— Как получилось, что один из этих фильмов оказался у вашей дочери?— Карло хранил оригиналы у себя в кабинете. Он любил смотреть новинки, прежде чем отправлять их на реализацию, — ответила она и добавила звенящим от негодования голосом: — Полагаю, Франческа пробралась туда и взяла одну из пленок. Этого не случилось бы, будь Карло жив.Брунетти решил не бередить раны скорбящей вдовы, поэтому заговорил о другом:— Сколько всего было пленок?— Не знаю. Может, дюжина. Может, штук двадцать.— Все одинаковые?— Понятия не имею. Я вообще не понимаю, что вы подразумеваете, когда говорите «одинаковые».— Во всех ли фильмах женщин насилуют, а потом убивают?Она посмотрела на него с отвращением, не понимая, как можно произносить такие гадости вслух, но все нее ответила:— Думаю, да.— Думаете или знаете?— Скорее знаю.— Кто еще этим занимался?Ее реакция была мгновенной:— Я этим не занималась.— Повторяю, кто занимался этим, помимо вашего мужа и брата?— По-моему, еще тот человек, из Падуи.— Фаверо?— Да.— Еще кто?— Фильмами вроде больше никто. По крайней мере насколько мне известно.— А как насчет другого, насчет проституток? Кто работал с ними, помимо этих троих?— Мне кажется, была одна женщина. Не знаю, кто она; знаю только, что Карло обращался к ней, когда надо было перевозить очередную партию девушек.Брунетти резануло слух то, как спокойно она это произнесла: «партия девушек». Она даже не пыталась отрицать, что знала о контрабанде проституток, которой занимался ее муж.— Откуда привозили девушек?— Да отовсюду.— Кто эта женщина?— Не знаю. Они очень мало о ней говорили.— Что именно они говорили?— Да ничего. Ни-че-го.— Что они говорили о той женщине?— Я не помню. Убальдо обронил как-то одно только слово, но я уже забыла…— А вы вспомните.— Он назвал ее «славянкой», но я понятия не имею, что он имел в виду.Брунетти это показалось вполне очевидным.— Она славянского происхождения?Она отвернулась и проговорила очень тихо:— По-моему, да.— Кто она? Где она живет?Он наблюдал, как она тщательно взвешивает свой ответ, как пытается прикинуть, во что может вылиться ее откровенность. Он отступил на пару шагов, потом снова приблизился, встал прямо напротив нее и спросил:— Где она?— Она вроде бы живет где-то здесь.— В Венеции?— Да.— Что вам еще о ней известно?— Она работает.— Синьора, мы все где-то работаем. Где конкретно?— Она организовывает, то есть организовывала перелеты для Убальдо и Карло.— Это синьора Черони? — спросил Брунетти, явно удивив синьору Тревизан своей осведомленностью.— Да, кажется.— Какие еще услуги она им оказывала?— Я не знаю, — проговорила она и, видя, что комиссар собирается приблизиться к ней еще на шаг, повторила: — Я правда не знаю! Я только несколько раз слышала, как они разговаривали с ней по телефону.— По поводу авиабилетов, конечно же? — спросил он откровенно издевательским тоном.— Нет. По другому поводу. О девочках. И деньгах.— Вы ее знаете?— Нет, я с ней ни разу не встречалась.— Упоминалось ли ее имя в связи с фильмами?— Они никогда не говорили о фильмах. Я имею в виду — в открытую. Я только догадывалась по обрывкам фраз.Брунетти мог бы возразить, но для него было уже очевидно, что у нее есть «своя правда», за которую она будет держаться и впредь, строить на ней свое будущее. А правда эта заключалась в следующем: подозревать — далеко не то же самое, что знать;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81