Мы разработали — в голове — таблицы для сложения, вычитания, умножения и деления для арифметики, основанной на числе двенадцать. Борис заучил их и к полудню делил многозначные числа. Невероятная демонстрация интеллекта.
Вообще, почти все люди, которых я встречал в тринадцатом веке, обладали интеллектом выше среднего. В чем-то они были невежественными, но все же сообразительными. Является ли интеллект природной компенсацией невежества? Или в современном образовании есть что-то, что разрушает мозг? В школе мне было откровенно скучно. Или нас намеренно выращивали глупыми? Не иначе как тому содействовали священники. Здесь духовенство было единственным образованным классом, и для многих крестьянских мальчиков это единственный путь наверх. Обет безбрачия, которого требовали новые Григорианские реформы, был равносилен убийству. Пока еще эти реформы не были приняты в Польше, но скоро будут. В течение веков в монастырях давали обет безбрачия.
Города привлекали умных ребят, которые не стремились пополнить ряды духовенства. Вместе с тем города эти были так грязны, что наверняка служили рассадником всякой заразы. Неужели семи столетий достаточно, чтобы все изменилось? Выходит, что так.
Я предавался этим размышлениям под медленный, спокойный шаг Анны. Лошадь во многом напоминает автобус — не нужно обращать внимание на то, куда ты едешь. Я погрузился в свои мысли и точил меч. После вчерашней драки меч противника стал похож на пилу, мой же оставался целым и невредимым.
Из-за снегопада звуки стали приглушеннее, и мы ехали в тишине, пока я не услышал где-то вдалеке топот копыт и лязганье доспехов. Ошеломленный, я с отсутствующим видом уставился на приближавшегося к нам рыцаря. Он ехал на массивной черной лошади, которая тяжело дышала, а ее широко раскрытые глаза были налиты кровью. У него на плечах был красный плащ с черной оторочкой. Похожий на бочонок шлем отполирован, а ширина глазного отверстия составляла лишь пару сантиметров. На щите изображен черный двуглавый орел на красном фоне. На копье висел черно-красный вымпел.
Всадник поднял щит и направил копье прямо на меня!
Вдруг Анна полностью вышла из-под контроля. Ее хорошо подготовили к таким «играм». Она перешла на галоп и ринулась на нападающего рыцаря.
Она, может, и знала, что нужно делать, а вот я — нет. О таких сражениях мне было известно лишь то, что следует убрать меч в ножны, выставить вперед щит и направить копье на противника. Затем вцепиться ногами в стремена и постараться выбить неприятеля из седла, чтобы он кувырком полетел на землю.
Я уронил точильный камень и попытался убрать меч, теряя драгоценные секунды; когда лошадь скачет галопом, не так-то легко спрятать меч. Это единственное оружие, которым я умел пользоваться, и мне не хотелось его уронить. Я взглянул вверх; рыцарь уже слишком близко. Нет времени выставить щит!
Левой рукой я потянулся через седло за копьем. Оно было направлено острием вверх, а древко упиралось в гнездо возле стремени. Размахнувшись, я занес его древком вперед — как раз вовремя, чтобы отбить копье противника, направленное мне в грудь. Острие прошлось по моей кольчуге над левым локтем, но я почти не почувствовал удара.
Прорезь для глаз в его шлеме — вот единственное, куда я мог целиться, и я ткнул туда своим копьем. Лошади под нами отступили вправо, и мы столкнулись нашими левыми коленями.
Противник пронесся мимо меня, и я почувствовал, как меч задел по кости и железу, а лезвие едва не выпало из моей руки. Я оглянулся через левое плечо и, прежде чем у меня вырвали мой меч, увидел, что его шлем развернулся на 180 градусов. На мое счастье, к такому тактическому приему рыцарь никак не был готов.
Анна остановилась и развернулась, пока противник падал со своей лошади, и когда шлем упал, его кровь потекла на снег. Верхняя часть черепа и половина мозга отлетела в другую сторону, оставив на снегу еще одно багровое пятно.
Но Борис был в беде. Два вооруженных пеших воина наступали на него с длинными алебардами, а он отчаянно отмахивался мечом. Не дожидаясь моего сигнала, Анна бросилась ему на помощь.
Кто-то в синей одежде выбежал из леса и схватился за поводья моей лошади. Я взмахнул мечом, уронив при этом копье, но, очевидно, промахнулся. Увидел, как возле моей ноги блеснуло лезвие ножа. Мне удалось высоко поднять ногу, неуклюже вращая в воздухе мечом.
Затем вдруг бандит в синем исчез, затоптанный передними ногами Анны.
Мы снова рванулись в сторону Бориса, но чувствовалось, что что-то не в порядке. Продолжая твердо сидеть в седле, я медленно скатывался с лошадиной спины.
Мне перерезали подпругу! Стараясь выпутаться из ремней, Анна дернулась и повалилась на бок в снег, чтобы не задавить меня, как того бандита.
Я с размаху плюхнулся на землю и почувствовал, как подо мной треснуло седло. На мгновение я был ошарашен. Я увидел, как Анна зубами тянула седло. Встав на ноги, я встряхнулся, и в этот момент бандит с топором нанес удар по шее Борисова коня. Брызнула кровь, животное замерло, а затем начало падать.
С мечом в руке я кинулся на помощь Борису. Анна, без седла и поклажи, трусила слева от меня. Я мысленно поблагодарил человека, который тренировал ее. Лошадь вела себя так, как будто ее и впрямь волновало происходящее, и она стремилась защищать меня.
Борис все еще находился в седле, когда его лошадь упала на бок. Бандиты с топорами отпрыгнули в сторону и затем набросились на него.
Падая, Борис выронил меч. Он оказался зажат под своим умирающим конем; и один из нападавших приготовился нанести смертельный удар.
Я крикнул, чтобы привлечь внимание этого головореза, и он повернулся лицом ко мне, поскользнувшись на окровавленном снегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81